Каз чувствует себя жалкой и несчастной. Ей хочется рассказать ему обо всем — насколько она знает, Кейт жива, и есть шанс, что она вернется. Молчание Кейт начинает ее глубоко беспокоить, и она жаждет поделиться своей озабоченностью с человеком, который волнуется так же сильно, как она. А теперь, когда Ади пришел в сознание и спрашивает о Кейт, у нее, у Каз, появились совершенно новые, иные обязательства — обязательства перед мальчиком, который нуждается в матери…

Но я дала Кейт обещание. Мне нужно об этом подумать. Мне надо обрести уверенность перед тем, как я предам ее.

Рори встает, к своему бокалу он не прикасался.

— Если что-нибудь произойдет, если она свяжется с тобой, звони в любое время. Днем и ночью. Хорошо?

Каз кивает не раскрывая рта. Она не доверяет себе.

— Если не отвечу, я, вероятно, в больнице с Ади. Тогда отправь текстовое сообщение, я прочитаю его, как только смогу.

— Хорошо. — Ей удается выдавить из себя ответ. — Так и сделаю.

— Спасибо, Каз. — Он смотрит на нее этими карими глазами так напряженно. По правде говоря, она еще никогда не видела, чтобы Рори был так настойчив и энергичен. — Береги себя. Я буду на связи.

Она наблюдает, как он уходит, а потом трясущейся рукой наливает себе еще один бокал.

Ох, Кейт. Ну пожалуйста, пожалуйста, свяжись со мною. Я не знаю, как долго смогу хранить твой секрет.

Летти идет по главной улице в магазин скобяных изделий, когда видит Сесили, идущую ей навстречу с подругой. Они не могут незаметно миновать друг друга.

— Сесили! — кричит она и машет рукой.

Сестра, кажется, не видит и не слышит ее и продолжает степенно шагать и разговаривать с подругой.

— Сесили! Это я, я здесь.

Сесили поднимает глаза, выражение лица у нее каменное. Не улыбнувшись и никак не давая понять, что заметила Летти, она пересекает улицу вместе с подругой, и они идут по другой стороне, не поворачивая голов.

Летти смотрит на нее с открытым ртом. Итак, считается, что не только Арабелла перешла границы дозволенного. Ее тоже следует сторониться. Когда она входит в скобяную лавку, мистер Бейкер, который знает ее с детства, вежлив, но холоден и не улыбается. Купив все, что нужно, она покидает лавку и удостаивается лишь кивка и бормотанья в ответ на ее сердечное прощание. Такой же холодный прием она встречает в булочной, куда заходит, чтобы купить пару пирожных с цукатами с блюда на витрине. Миссис Хиггинс заливается краской при виде Летти и не может смотреть ей в глаза. Она кладет пирожные в пакет, стараясь избегать любого контакта с девушкой.

— Миссис Хиггинс, — громко спрашивает она, — что-то не в порядке?

— Нет, мисс. Вот ваши пирожные, мисс. — Миссис Хиггинс принимает деньги, которые протягивает Летти, и явно испытывает облегчение, когда та берет пакет и уходит.

Позже она замечает, что все жители деревни реагируют на нее таким же образом. «В чем проблема?» — удивляется она. Она не может не чувствовать себя обиженной этой неожиданной холодностью. Она всегда была популярной личностью в деревне, ее приветствовали и торговцы, и благородный люд. Крайне неприятно думать, что по какой-то причине теперь она нежелательная персона.

На следующий день, не переставая думать о том, что происходит в деревне, она садится на велосипед, проезжает две мили и вскоре убеждается, что ситуация еще хуже, чем предыдущим днем. Нет, это не мнительность. При ее приближении двери захлопываются, люди переходят на другую сторону улицы. Она убеждена, что за ней следят невидимые глаза, а когда она проходит мимо магазинных витрин, о ней шепчутся. Она продолжает идти, возмущаясь таким обращением и чувствуя себя крайне обиженной. Наконец она доходит до церкви, прислоняет велосипед к стене и входит в прохладное помещение. Она сознает, что давно здесь не была. Раньше она приходила каждое воскресенье и садилась на семейную скамью, но с тех пор, как появился Возлюбленный, молитвенные собрания проходили в салоне, службы — в вестибюле, а теперь — в новой церкви.

«Скорее всего, больше я сюда никогда не приду», — думает она, глядя на мраморные монументы, на кафедру, на красно-золотой алтарь, на аналой, украшенный медным орлом. Все такое знакомое и когда-то внушавшее благоговение. Однако теперь оно потеряло свою магию. Это все равно что в театре после чудесной постановки зайти за кулисы и увидеть, что реквизит дешевый, а костюмы при ближайшем рассмотрении грязные и драные. Ей не верится, что когда-то все это ее захватывало. Однако теперь, когда Возлюбленный указал ей истину, она чувствует, что в этом месте нет ничего реального.

Я должна вернуться домой.

Когда Летти выходит из церкви, что-то пролетает мимо ее уха и врезается в каменную стену арки. Она ахает, оборачивается и видит ком земли, который размазался по стене. Рядом с глухим стуком врезается другой ком. От страха она пригибается.

— Вот тебе, вот тебе, безбожница! — слышится насмешливый возглас. Она видит на церковном дворе группу мальчишек с грязными коленками. Они ухмыляются, в руках комья земли.

— Перестаньте, противные мальчишки! — кричит она, стараясь, чтобы ее голос звучал смелее. — Мерзкие твари! Немедленно ступайте домой, а не то я пожалуюсь вашим матерям.

— Моя мать не будет разговаривать с такой, как ты, — огрызается один из них. — Она говорит, вы все там поклоняетесь дьяволу и вас нужно сжечь у столба.

Летти ахает. Она в ужасе оттого, что слышит такие вещи из уст ребенка.

— Что за ужасная нелепость, она не должна говорить такие вещи! Это грешно и это ложь!

— Вот тебе! — вопит другой мальчишка. Стараясь не промахнуться, он кидает в нее свой ком грязи. Тот падает перед ней. Плохой метатель.

— Перестаньте! — снова кричит Летти. — Как вы смеете!

— Наш папа говорит, что вас надо выпороть, — глумится паренек. — Выпорем ее, ребята?

На мгновение Летти по-настоящему испугана. Их около восьми, сильные молодые ребята, и они, кажется, думают, что родители позволили им ее мучить. А что, если в их головы взбредет мысль по-настоящему ее избить?

Я не должна показать им, что мне страшно. Пока она собирается с силами, чтобы говорить властно, слышится другой голос:

— Немедленно ступай домой, Стенли. Ступай домой сейчас же, слышишь? — По крытому проходу приближается знакомая фигура, махая на мальчишек руками. — Убирайтесь все! Негодники!

Мальчишки ропщут, но бросают свои комья и удаляются в поисках других приключений.

— Ох, Энид, — говорит Летти с облегчением, улыбаясь бывшей горничной. — Спасибо тебе, большое тебе спасибо!

Энид на мгновение встречается с ней взглядом, а потом отводит глаза.

— Все в порядке, мисс. Я не могла этого вынести. Они не должны были говорить так с вами.