«Заткнись».

«Тебя предупреждали. Ты помнишь».

Человек, которого ты любишь, умрёт.

«Заткнись, – сказал я. – Заткнись, заткнись, заткнись».

Том просто вымотался. Мы все вымотались. Это не значит, что он болен. Том в порядке.

Он должен быть в порядке.

Я бежал.

Я не мог ничего понять. Миссис Бейли уверяла, что никому не говорила о чуме. Но окна первого этажа пекарни были забиты досками. На двери висел замок. Рядом с ним был нарисован красный крест высотой три фута, и над крестом – эти жуткие слова.

У двери стоял охранник. С его пояса свисал палаш. Он ковырял искривлённый зуб, торчавший изо рта.

Дом Тома опечатан? Когда же они успели?!

Я дёрнул головой. Это не имело значения. Важно лишь то, что мы ещё можем его спасти! Из всех людей в городе только мы могли спасти его.

Салли остановилась у меня за спиной, согнувшись пополам, держась за бок и пыхтя.

– Лекарство, – пропыхтел я. – Генри говорил, что Гален сделал новое лекарство. Мы должны его найти.

Салли кивнула. Из-за боли она не могла вымолвить ни слова, но всё же повернулась, снова готовая бежать.

– Подожди, – сказал я.

Том в доме совсем один. И наверняка ему страшно.

– Сперва я хочу поговорить с ним. Скажу, что мы принесём лекарство. Скажу, что на самом деле он не один.

Я подбежал к охраннику. От него исходил запах рыбы. Я где-то видел его раньше… Салли приблизилась, переводя дыхание.

Я указал на замок.

– Пожалуйста, откройте.

Охранник перестал ковырять свой кривой зуб и сплюнул.

– Нет.

– Но мне нужно войти.

Он ткнул пальцем в сторону двери.

– Ты разве не видишь крест?

Но я смотрел не на крест. Я смотрел на левую сторону его груди. Когда мужчина поднял руку, я увидел медальон, приколотый к его одежде точно над сердцем. Бронзовый медальон. Он блестел и вспыхивал на солнце.

Вот где я видел этого человека раньше. С Мельхиором. Кривозубый был одним из его телохранителей. У меня свело живот. В голове зазвучал голос учителя: «Будь осторожен, Кристофер».

– Когда опечатали дом? – спросил я.

– Сегодня утром, – отозвался Кривозуб. – По приказу Мельхиора.

– Мельхиор был здесь?

– Я же только что это сказал.

Будь осторожен, Кристофер.

– Я… я аптекарь. То есть вместе с аптекарем. Галеном Виддоусоном. Я его ученик.

Кривозуб фыркнул.

– Ну конечно. А это у нас тут кто? Видимо, королева. – Он шутовски поклонился Салли. – Рад приветствовать, ваше величество. Прошу прощения за вонь.

– Может, эта вещь… – Я начал поднимать рубашку, намереваясь показать охраннику свой аптекарский пояс, и тут сообразил, что оставил его дома.

В панике я совершенно позабыл надеть пояс! Охранник посмотрел на меня с удивлением. Не обращая на него внимания, я перевёл взгляд на окна верхнего этажа.

– Том! Том!

Он не появлялся. Почему?!

– Том!

– Прекрати орать, – рявкнул Кривозуб.

Я ощетинился. Охранник увидел это. Его глаза вспыхнули – тигр, учуявший свежее мясо.

Салли положила руку мне на плечо.

– Пожалуйста, сэр, – нежно пропела она. – Наш друг не отвечает. Возможно, ему нужна помощь.

– Для этого и существует Мельхиор, не так ли?

– Говорить с Томом не запрещено! – рявкнул я.

На самом деле даже входить не запрещено. Мы могли бы спокойно попасть в дом, даже если бы не имели отношения к аптекарям. Нас просто потом не выпустили бы обратно.

Кривозуб пожал плечами.

– Не велено никого впускать, кроме Мельхиора, пока мальчику не станет лучше.

И он снова принялся теребить свой зуб.

– Или пока Том не умрёт, видимо…

Я судорожно размышлял. Мельхиор не хочет, чтобы кто-нибудь входил внутрь. Он даже не позволяет никому поговорить с Томом. Почему?

К сожалению, я был слишком зол, чтобы мыслить рационально.

– Я ученик аптекаря, – горячо сказал я. – Моим учителем был Бенедикт Блэкторн, лучший аптекарь, какого знал этот город.

– О? – Кривозуб наклонился так близко, что я едва не задохнулся от его смрадного дыхания. – Ну, мальчик, а я служил в армии нового образца. И тренировал меня полковник Скроуп – лучший дробитель черепов, какого знала эта страна.

Он положил мозолистую руку на рукоять своего широкого палаша.

– Так что пошли прочь. Вы оба. Или я покажу вам, чему выучился у полковника.

Я не двинулся с места. Охранник улыбнулся и потянул палаш из ножен. Железо скрипнуло о кожу. Салли встала передо мной.

– Приносим извинения, сэр, – сказала она чрезвычайно вежливо. А потом упёрла кулак мне в грудь и оттолкнула назад.

Я схватил её за руки, готовясь оттолкнуть с дороги, но Салли не пошевелилась и в ответ встряхнула меня.

– Ты не поможешь Тому, если умрёшь, – сказала она.

Я смотрел на неё сверху вниз. Кривозуб всё ещё улыбался, держа палаш наполовину вынутым из ножен. Салли не выпускала меня.

– Мы должны рассказать Галену, что они сделали с его помощником. Ты не думаешь?

Разумеется! Я наконец-то опомнился. Гален. Конечно же. И дело не только в лекарстве. Гален был аптекарем. Не важно, что там приказал Мельхиор: Гален имеет право войти и впустить меня.

Мы ринулись в ратушу. На бегу я в последний раз оглянулся на пустые окна Тома. Кривозуб наблюдал за нами, вдвинув палаш обратно в ножны. Кажется, он был немного разочарован, что мы не остались.

Генри сказал нам, что после покушения он поселил Галена в одном из домов, принадлежащих ратуше, поэтому первым делом мы отправились туда. К счастью, по пути нам не пришлось сражаться с толпой, поскольку жилые дома ратуши стояли отдельно от правительственных учреждений и туда можно было подойти с запада по Олдерманбери-стрит. Правда, мы до сих пор не знали, где именно живёт Гален.

– Давай спросим Генри, – предложила Салли.

Но это не понадобилось.

– Смотри.

Перед одной из дверей стояла пара охранников. Я узнал одного из них: он вчера сопровождал Галена в Блэкторн и проверил мастерскую, прежде чем занять пост на улице. Мы подбежали к мужчине.