На суде Павлов сразу же отказывается от тех показаний, которые выбил из него Комаров.

— Предъявленное мне обвинение понятно, — с дрожью в голосе говорит он. — Виновным себя в участии в антисоветском военном заговоре не признаю. Участником антисоветской заговорщической организации я никогда не был.

Я признаю себя виновным в том, что не успел проверить выполнение командующим 4-й армией Коробковым моего приказа об эвакуации войск из Бреста. Еще в начале июня месяца я отдал приказ о выводе частей из Бреста в лагеря. Коробков же моего приказа не выполнил, в результате чего три дивизии при выходе из города были разгромлены противником.

Я признаю себя виновным в том, что директиву Генерального штаба РККА я понял по-своему и не ввел ее в действие заранее, то есть до наступления противника. Я знал, что противник вот-вот выступит, но из Москвы меня уверили, что все в порядке и мне было приказано быть спокойным и не паниковать. Фамилию, кто мне это говорил, назвать не могу.

Как и само следствие, суд над Павловым и его генералами был скорым. Уже в 3 часа 20 минут был оглашен приговор. Всех обвиняемых лишили воинских званий и государственных наград, и приговорили к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией всего лично им принадлежащего имущества.

* * *

Пройдет более пятнадцати лет, и 31 июля 1957 г. Военной коллегией Верховного суда СССР будут рассмотрены заключения Генерального прокурора СССР в отношении Павлова, Климовских, Григорьева, Коробкова и Клича. С доводами заключений Генерального прокурора СССР Военная коллегия будет согласна:

«Прорыв гитлеровских войск на фронте обороны Западного Особого военного округа произошел в силу неблагоприятно сложившейся для советских войск оперативно-тактической обстановки и не может быть инкриминирован Павлову и другим осужденным как воинские преступления, поскольку это произошло по независящим от них причинам».

Приказом Министра Обороны СССР Маршала Советского Союза Г.К. Жукова № 01907 от 15 августа 1957 г. был отменен приказ НКО от 28 июня 1941 г., которым был объявлен приговор по делу Павлова и других.

Однако обратимся к биографической справке о Павлове в 6-м томе Советской военной энциклопедии, изданном в 1978 г., где черным по белому написано следующее:

«В сложных условиях начального периода войны, не имея регулярных и точных сведений о ходе боев, состоянии своих войск Павлов не сумел проявить должной твердости и инициативы в управлении войсками фронта».

В книге «Великая Отечественная война. 1941-1945. Энциклопедия», изданной в 1985 г., читаем о генерале Павлове: «В первые дни войны командовал Западным фронтом. В связи с допущенными просчетами в руководстве войсками был отстранен от занимаемой должности».

Так какие же были просчеты у генерала армии Павлова?

Бесспорно, что для немецкого командования западное направление было главным в операции «Барбаросса», поэтому в группе армий «Центр» оно сосредоточило 40% всех своих дивизий, развернутых от Баренцева до Черного моря (в т.ч. 50% моторизованных, 52,9% танковых).

В полосе наступления группы армий «Центр», в непосредственной близости от границы, находилось пятнадцать советских дивизий, а четырнадцать располагались в 50-100 км от нее. Остальные войска начали сосредоточение к границе в середине июня, и к 22 июня в движении находились войска четырех стрелковых корпусов (десять дивизий). Кроме того, на территории округа в районе Полоцка сосредотачивались войска 22-й армии из Уральского ВО, из состава которой к 22 июня прибыло на место три стрелковые дивизии и один механизированный корпус из Московского ВО.

По мнению бывшего начальника оперативного отдела штаба Зап.ВО генерал-майора Б. Фомина, Западный фронт постигла неудача по следующим причинам:

численное превосходство противника; внезапность нападения; недостаточная обеспеченность средствами ПВО; отсутствие у фронта резервов и оборонительного рубежа по реке Щара и снятие с нее войск в ночь с первого на второй день войны, «вследствие чего противник, беспрепятственно заняв его, создал условия для окружения войск 3-й и 10-й армий», запоздалое занятие рубежей Уров вдоль старой госграницы войсками 13-й армии.

По поводу численного превосходства.

К моменту начала войны войска Западного фронта, содержащиеся по штагам мирного времени, уступали противнику только в личном составе (1,8:1), но превосходили его в танках (1,9:1), самолетах (1,2:1) и незначительно в артиллерии.

По поводу внезапности нападения. В своей записке бывший командующий 3-й армией генерал-полковник В.И. Кузнецов писал: «Все командующие армиями, в том числе и я, докладывали Павлову о совершенно открытой подготовке немцев к войне. Так, например, нами было точно установлено сосредоточение крупных сил немцев в Августовских лесах юго-восточнее Сувалки.

В наших руках также были подметные письма, в которых указывалось примерное время перехода немцев в наступление — 21, 22, 23 июня. Тем не менее Павлов за несколько дней до начала войны приказал всю артиллерию отправлять на артиллерийские стрельбы за несколько сот километров от линии фронта...»

Так как Красная Армия стратегическое сосредоточение и развертывание на Западном ТВД (театре военных действий. — Примеч. ред.) начала в мае 1941 г., поэтому 22 июня ее, не имеющей ни оборонительной, ни наступательной группировки, застали врасплох и громили по частям.

Группа армий «Центр» осуществляла двойной охват войск Западного округа, расположенных в Белостоком выступе, ударом от Сувалок и Бреста на Минск, поэтому основные силы противника были развернуты на флангах, и это одна сторона медали.

А другая? В час ночи 22 июня Павлов докладывал обстановку наркому. В докладе он отметил: «Очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге, по донесению командующего 3-й армией Кузнецова, в течение полутора суток в Сувальский выступ шли беспрерывно немецкие мехколонны».

Он прекрасно знал, что на участке Августов-Сапоцкин во многих местах со стороны немцев снято проволочное заграждение. Отсюда следует, что Павлову докладывали обо всех передвижениях противника, и он должен был понимать, что это война. Но только теперь, во втором часу, по указанию наркома он предложил привести войска в боевое состояние. А что, собственно, мешало Павлову это сделать 21 или 20 июня?

Скорее, не неисполнительность, а отсутствие обыкновенной инициативы и чувства предвидения. Военачальник обязан всегда идти на риск, лишь принимая меры к степени его уменьшения. Но, исключая риск, он никогда не будет иметь успех. Это аксиома. Не имея же чувства предвидения или интуиции, военачальник не способен мысленно представлять себе ход и исход будущего сражения до мельчайших деталей.

Около четырех часов утра командующие армиями доложили, что все у них спокойно, но прошли считанные минуты, и началась война. Около пяти часов утра связь с армиями была прервана, а управление войсками было потеряно. Дальше все еще печальнее: отсутствие данных о потерях живой силы и материальной части 22 и 23 июня, растерянность при мгновенно меняющейся обстановке, невозможность вовремя отдать приказ, отсутствие контроля за выполнением поставленных задач, невыполнение разведывательных задач, отсутствие бронебойных боеприпасов, отсутствие горючего для механизированных корпусов (хранилось в Майкопе), несоответствие приказов и распоряжений и т.д. В общем, самый натуральный бардак, который был узаконен до войны.