Спидометр показал сорок пять миль в час.

– Быстрее, – пробормотал я.

От гадкого запаха, которым разило у меня из пор, кружилась голова. Мне стоило величайших усилий не блевануть снова.

Стрелка доползла до шестидесяти.

– Быстрее, – сказал я.

– Альфред, в таких условиях…

– У нас мало времени! – заорал я. – Плевать на условия! Сейчас главное – время!

От крика заболело горло, и мне пришлось умолкнуть. Стрелка спидометра добралась до восьмидесяти пяти и продолжала двигаться дальше. Оп-девять прищурился, как будто от этого было легче видеть сквозь густой белый туман.

Меня подмывало достать из кармана пистолет и прострелить ему голову. Даже рука дрогнула. У меня уже возникало такое желание в «таурусе» у дома Майка, но сейчас оно было раз в десять сильнее, и я молча боролся с ним несколько миль.

– Мне надо вам кое-что сказать, – решился я. – Вы должны знать.

Оп-девять кивнул.

– У меня возникают позывы… напасть на вас. Убить. Я еле сдерживаюсь.

Оп-девять мельком глянул на меня.

Я продолжил:

– Но это не я. По крайней мере, я точно знаю, что это не я. Раньше, до того как они до меня добрались, мне никогда не хотелось кого-то убить. То есть, может быть, и хотелось, но не так. Я думаю, подобные мысли возникают у всех, и это не то чтобы правильно, а просто нормально.

– Меня они тоже посещали, – кивнул Оп-девять.

– Насчет меня?

Он снова кивнул.

– С тех пор, как я очнулся в отеле. Я был близок к тому, чтобы бросить тебя на обочине. Еле устоял.

– Я еще различаю, где их мысли, а где мои. Но граница постепенно размывается. Боюсь, настанет момент, когда я перестану понимать разницу.

Я вынул из кармана пистолет. Оп-девять посмотрел на него и сразу отвернулся.

– Нашим врагам он не страшен, я прав? – спросил он.

Я кивнул. Странно, но пистолет вызывал приятное умиротворение. Боль сдавила виски, в глазах помутнело.

«Убей его. Он предал тебя, обманывал. Убей его!»

Я опустил стекло, и в тесный салон ворвался ветер. Оп-девять не смотрел на меня, но напрягся всем телом. Он ждал.

Я выбросил пистолет в окно.

Остаток пути я подавал голос только затем, чтобы подгонять Оп-девять. Мне казалось, что, если я не буду этого делать, он бессознательно сбросит скорость, и я знай твердил: «Быстрее, быстрее!»

В тумане виднелись размытые оранжевые пятна пожаров в Луисвилле и Франкфорте. Я потерял чувство времени. Когда до Ноксвилла осталось миль сто, я набрал по сотовому Оп-девять номер Нидлмайера.

– Привет, Альфред. – (На линии были помехи, но даже сквозь треск я услышал, что голос у него дрожит.) – Все готово.

– Через час, – сказал я. – Встречайте нас возле аэропорта.

Повинуясь порыву, я выбрал быстрый набор штаб-квартиры. Тишина. Не было даже гудков.

Туман на шоссе Алкоа был таким густым, что Оп-девять не заметил въезда в аэропорт, и нам пришлось развернуться и покатить обратно. На парковке стоял одинокий серебристый «лексус». Не представляю, что подумал мистер Нидлмайер, когда к нему заковыляли из тумана две сгорбленные, сломленные фигуры, еле поддерживавшие друг дружку.

– Альфред… – Он шагнул навстречу. – Боже мой, что случилось?

– Практически все, – ответил я. – Мистер Нидлмайер, это…

– Сэмюэл, – перебил меня Оп-девять и вроде бы удивился не меньше моего. – Да, я вспомнил! Меня зовут Сэмюэл.

– Отлично, – сказал я. – Теперь вам придется меня убить.

– Первым делом я должен отвезти вас к врачу, – заявил Нидлмайер.

– Нет, – возразил я. – У нас нет времени.

Он открыл заднюю дверь «лексуса», и мы с Оп-девять залезли в салон.

– Там, в машине, брезентовый вещмешок, – сказал я, и Нидлмайер пошел за ним.

– Сколько до места? – спросил Оп-девять, когда мы остались одни. Лицо у него приобрело цвет окружавшего нас тумана.

– Он в горах к югу отсюда, – ответил я. – Минут тридцать езды.

– Ты уверен?

– Я больше ни в чем не уверен.

Нидлмайер забросил вещмешок в багажник и подошел к машине с моей стороны. В руках он держал длинный узкий футляр.

– Вы забрали его, – сказал я.

– Да, забрал. Но прежде пришлось выслушать массу неприятных вопросов. Хорас Грант не очень доверяет людям.

– Хорас Грант – придурок.

– Что это? – спросил Оп-девять.

Я открыл футляр и вытащил меч.

– Меч Последнего рыцаря Ордена Священного Меча Королей.

Чтобы добраться до логова Майка, нам, разумеется, пришлось полагаться на мою память, а с ней у меня неважно, да еще туман усилился, а Нидлмайер, даже когда я на него орал, еле полз.

– Где находятся врата ада? – спросил я.

– А, да, я провел кое-какие исследования по этому вопросу, – ответил Нидлмайер и передал мне папку с распечатками из Интернета. – Первые врата мы обнаружили в Кении. Еще одни – в Британской Колумбии, третьи – в Нью-Йорке. Однако единственное место, которое называют и вратами ада, и дверью дьявола, находится во Флориде.

– Во Флориде? – переспросил я и просмотрел последнюю страницу в папке.

– Называется Дэвилс Миллхоппер[31].

– Что такое «миллхоппер»?

– Это бункер, где хранится кукуруза до того, как ее измельчат в муку.

– Мельница, что ли?

Я внимательно рассмотрел фотографию. Снимали с верхней ступени винтовой лестницы, которая вела к краю воронки. Черная дыра диаметром футов пятьсот, вокруг нее – густой подлесок, а изнутри торчат верхушки деревьев, растущих на дне.

– Там что-то размалывают?

– Да, в древнейшей легенде рассказывается об индейской принцессе, которую затащил туда сам дьявол. В литературе Дэвилс Миллхоппер известен как, я цитирую, «место, поглощающее грешников». Геологи, конечно, считают, что это карстовая воронка.

– Это здесь. – Я захлопнул папку. – То самое место.

– Откуда такая уверенность? – спросил Оп-девять.

– Только у него два названия. Плюс отсылка к мельнице. Это их стиль.

– Чей? – не понял Нидлмайер.

– Демонов, – пояснил Оп-девять.