— Может, хоть отвару?

— Отвару можно, — рассеянно кивнула, выводя пальцем невидимые круги, думая о муже, о его безрассудном поступке, не уверенная, что решилась бы на подобное ради него. Я всегда была слишком практична для таких импульсивных действий.

Спать укладывалась одна, Агнар иногда возвращался поздно, а порой и вовсе приходил на следующий день, задержавшись на обходе. Обычно я не волновалась, но сегодня стоило подумать о муже, как моё сердце замирало от страха, чтобы тут же пуститься с бешеный вскачь. Проворочавшись около часа в кровати, измученная бессонницей и тревогой, раздражённо поднялась, подошла к окну, с изумлением замерла, затаив дыхание, слушала щелчки падающих с крыш капель.

— Весна… и что она принесёт племени Кархайг…

Глава 41

Глава 41

— Эмм… — невнятно пробормотала, проснувшись от приятной щекотки, лениво перевернувшись набок, перекинула ногу на мужа, обняла, так чтобы сразу не успел сбежать, сурово сдвинув брови, проговорила, — ты просто вынуждаешь меня привязать тебя к кровати.

— Я не против, — прошептал мужчина, притягивая моё разомлевшее тело к себе ближе, покрывая лицо поцелуями.

— Агнар…

— Что? — Прохрипел муж, мгновенно нависнув надо мной, закрывая рот властным поцелуем. Его руки тут же заскользили по моему телу, лаская грудь, спускаясь всё ниже к бёдрам, становились требовательней и настойчивей…

С тихим стоном прильнув, обхватила шею руками, слегка прикусила его верхнюю губу, мягко столкнула с себя, не ожидавшего от меня такого Агнара, быстро оседлала его бёдра.

— Агнар! — Сердито шлёпнула мужа по часто вздымающейся груди, проговорила, — зачем? Ты мог погибнуть! Это опасно! Ты снова задержался, я волновалась!

— Волновалась, — довольно пророкотал мужчина, поймав мою ладонь, нежно поцеловал её тыльную сторону, многообещающе улыбнувшись, прошептал, — я соскучился.

— Агнар… — с трудом сдерживаясь, выдернула руку, убирая её подальше от обжигающих губ, потребовала, — не поступай так больше!

— Эйва! — Тотчас рыкнул муж, молниеносным движением, оказавшись надо мной, пристально посмотрел в мои глаза, силясь, что-то разглядеть в них. Наконец, рвано выдохнув, нежно, сладко поцеловал, и я с тихим стоном приоткрыла губы, отдаваясь его ласкам, тая в его умелых руках… то взлетая, то падая на волнах безумного желания.

— Я люблю тебя, — просипела, впиваясь в плечи мужа ногтями, околдованная ритмом его движений, приближаясь к самой вершине блаженства. Хриплое дыхание обжигало горло, сердце грохотало в ушах, а реальность сжалась в одну точку, в одно желание…

— Моя, — победно простонал муж, его губы стали требовательней, чем прежде. Поцелуи — неумолимыми, голодными, жаркими. Объятие — властным и сильным. Его руки нежно ласкали каждый изгиб, каждый выступ, каждую впадинку моего тела. Наслаждение стало нестерпимым, подобным экстазу, агонии…

Когда тело, наконец, прекратило содрогаться, а мысли перестали путаться, положив голову на грудь мужа, слушала глухие удары его сердца и счастливо улыбалась. Сейчас… я была уверена, что всё, что сейчас произошло, было ещё волшебнее, чем прежде. Наконец-то я стала целостной. Где-то в глубине меня появилось чувство завершённости и правильности происходящего, разум был спокоен, а душа — полна.

— Я люблю тебя, — едва слышно прошептала, втягивая манящий запах его кожи, прильнув к мужу всем телом, на мгновение затаив дыхание, словно, собираясь с духом, произнесла, — у нас будет ребёнок.

— Ребёнок…

— Да, Мораг сказала.

— Ребёнок… — глухим голосом повторил Агнар, бережно переворачиваясь набок, неверующе всматривался в моё лицо, выговорил, — ты беременна?

— Ну да, — усмехнулась, с трудом сдерживая улыбку, такой ошеломлённый вид был у мужа.

— Сын! У меня родится сын! — Вдруг громко взревел Агнар, радостно вскакивая с кровати.

— Тихо ты, ночь на дворе! Всех слуг своим криком всполошишь, — заворчала я, мысленно вместе с мужем кричала от радости и переполнявшего меня счастья.

— Эйва! Сын! — Вновь воскликнул Агнар, возвращаясь в кровать, заключая меня в свои надёжные и такие уютные объятия, прошептал, — люблю тебя.

— Я знаю, — счастливо пробормотала, на секунду закрыв глаза, погружаясь в сладкий безмятежный сон.

Проснувшись, некоторое время не открывая глаза, слушала звонкую капель за окном, треск поленьев в камине, наслаждаясь покоем и тихой радостью, когда всё суетное уходит на второй план. Впервые за долгое время я ни о чём не волновалась, не опасалась за свою жизнь… впервые ощутив себя своей в этом странном мире.

— Диса, доброе утро, — поприветствовала Тира, вкатывая столик в покои, на котором в тарелке высилась горка моих любимых оладий, рядом стояла миска с мёдом и кружка с отваром.

— Доброе, — улыбнулась, сползая с кровати, бросив взгляд в окно, увидела, что Тейвха уже поднялась над заснеженной горой, а значит, время близится к полудню, — Агнар ушёл?

— Нет диса, он в зале, — ответила служанка, тяжело вздохнув, словно собираясь с духом, произнесла, — я слышала их разговор, к нам идут Хэнни.

— Много? Напали? — Потребовала, резко остановилась, не успев переступить порог ванной комнаты.

— Не знаю диса, вождь и нермар в зал ушли и двери закрыли.

— Ясно, — кивнула, рванув приводить себя в порядок, на ходу предупредила, — Тира завтрак тащи в зал, там поем.

Спустя десять минут я сидела по правую руку от Агнара, вяло жуя оладушку, слушала мужчин и ничего не понимала.

— Больше тридцати их, нападать такими силами они не станут, но и на встречу с таким количеством воинов не ходят.

— До дня Псарбала ещё два месяца, — задумчиво протянул муж, вдруг положив свою руку мне на колено, слегка его сжал, — значит, он хочет поговорить со мной.

— Снег рыхлый, в такую пору к нам не ходят для простой беседы, что-то случилось? — Заметил Стэнн, делая глоток отвара, который принесла по моей просьбе Тира.

— Рыхлый? Вот только таять начало? — Не удержалась я, удивлённо посмотрев на нермара.

— Здесь в горах Ханд мороз приходит так же быстро, как и тепло. За один день всё сковывает льдом, а снег всего за лем засыпает землю и горы полностью. В первый день тавас, как только расцветёт кримерия, снег тает очень быстро. Один лем и земля станет голой, река наполнится водой и начнётся голод… — мрачно закончил Стэнн, вгоняя меня в ещё большую путаницу и непонимание.

— Почему голод?

— Вода плохая, много людей болеют, старики и дети умирают, мужчины не могут ходить на охоту…

— Стэнн! — Прервал его Агнар, сурово сдвинув брови, обеспокоенно взглянув на меня, — Эйва, это происходит каждую весну вот уже несколько столетий лун. Вхагар отбирает в свои чертоги сильных телом и духом слуг.

— Вот почему Арран падальщиками называл вас? Потому что вы не в силах охотиться? Что с водой происходит? — Не стала слушать порой пугающие меня объяснения о Вхагаре и прочей мистики, — Где вы