Он не успел договорить. На голову ему обрушился удар кулаком. Пожилой мужчина инстинктивно взмахнул руками, пытаясь закрыться, но мгновенно подскочивший Грузчик нанес ему еще один жестокий удар. На сей раз ногой в грудь.

Старик начал заваливаться набок, хватая ртом воздух.

Перед его глазами вспыхивали ослепительно яркие круги света…

Толян и Грузчик избивали лежащего на траве человека с тупой методичной жестокостью. Они пинали его ногами, осыпая ударами голову, плечи, грудь, живот жертвы. Потом разбегались и снова пинали неподвижное тело.

Потом наконец устали.

– Ну что, старая плесень, еще кипишевать будешь? – проговорил, отдуваясь, Грузчик.

Толян, стоявший на ногах потверже, склонился над пенсионером.

– Кажись, бля, гамбец деду.

– Ничего, поваляется на травке, очухается, – махнул рукой Грузчик.

– Надо валить отсюда по-быстрому.

Прихватив с собой недопитые бутылки и доедая на ходу остатки бутербродов с колбасой, Толян и Грузчик отправились восвояси.

– Очухается – ладно, нет – хер с ним.

Толян с ухмылкой повертел в руке бутылку с длинным горлышком.

– Зато у нас еще жбан водяры есть.

* * *

Через час пенсионер умер в больнице, не приходя в сознание. Его тело обнаружили мальчишки, забравшиеся на территорию насосной станции поиграть с мячом.

У пострадавшего не было при себе никаких документов. Его личность помогли установить жильцы ближайшего дома. Им оказался Валентин Семенович Володин.

Смерть наступила в результате сильных повреждений внутренних органов. Кто был в этом повинен? По горячим следам милиции установить это не удалось.

В последнее время Игнат Панфилов стал спать значительно меньше, чем прежде. Опытный врач-психоаналитик мог бы легко найти этому факту объяснение: после нескольких лет наркотической зависимости и затяжного курса лечения молодой человек наконец восстановил силы. Психика немедленно отреагировала на нормальное состояние организма адекватным образом. У Игната Панфилова, говоря простыми словами, появился вкус к жизни.

Ему было просто неинтересно валяться до полудня в постели или бессмысленно переключать каналы телевизионного приемника. Вялое, пассивное восприятие жизни осталось в прошлом. Игнат теперь жадно вдыхал все запахи жизни полной грудью, будто спеша компенсировать убожество предыдущих лет.

Сегодня он проснулся в половине седьмого утра, энергично встал с постели, широко распахнул окно в своей комнате, сделал несколько приседаний и отжиманий.

Надев майку, шорты и кроссовки, он вышел из дому и в течение получаса мотал круги на расположенном неподалеку футбольном поле.

После утренней пробежки и непременного контрастного душа (к нему Игната приучил Константин) Панфилов-младший вошел в комнату старшего брата.

Константин лежал на животе, подогнув под себя ногу, и во сне беззвучно шевелил губами.

– Подъем! – громко сказал Игнат.

Константин не шелохнулся.

– Вставай, вставай, – засмеялся Игнат.

Панфилов-старший что-то буркнул и накрыл голову подушкой.

– Нет, братишка, так не пойдет.

Игнат оседлал Константина сверху и несильно сдавил ему шею. В мгновение ока Панфилов-старший очнулся, сбросил с себя подушку, рывком перевернулся и почти нанес Игнату удар кулаком в живот.

Он остановил руку буквально в нескольких миллиметрах от цели.

– Эй, эй, братишка, спокойней! – воскликнул Игнат.

– Фу, черт, – вздохнул Константин, опуская руку. – Это ты.

– Кто же еще?

Игнат пересел на краешек кровати.

– Сон паскудный приснился. Вроде как кто-то душить меня стал. Ладно… – Он немного помолчал. – Который час?

– Скоро восемь.

Спустя несколько минут они сидели за кухонным столом, отпивая из маленьких чашек горячий кофе.

– Видел я во дворе твоего монстра, – сказал, улыбаясь, Игнат. – Ты когда домой вернулся?

– В два.

– Мало отдыхаешь, – наставительно заметил Игнат.

– Дел много, – односложно произнес Константин.

– А, – со скепсисом протянул Панфилов-младший. – Дела, значит… Я-то думал, ты опять в Москву мотался.

– С чего это вдруг? – поморщился Константин.

– Да мало ли… Машина у тебя мощная. Туда-сюда смотаться – раз плюнуть. Как она там?

– Кто? Машина? Летает, как ласточка.

– Нашел кому зубы заговаривать, – хмыкнул Игнат. – Я про Татьяну.

– Ты бы, братишка, лишний раз рога не совал. Мои дела с Татьяной никого не касаются, – враз помрачнел Константин.

Он сгреб со стола пачку «Кэмела», сунул в рот сигарету, закурил.

– А чего ты заводишься? – нисколько не обиделся Игнат. – Я же только спросил, как она.

– Никак, не знаю, – чуть смягчившись, проворчал Константин. – Я ее уже сто лет не видел.

– И не звонил?

– Зачем?

Игнат пожал плечами.

– Тебе виднее, мужик.

– Запомни, Игнат, мужики – это те, кто на зоне пашут. А я – Панфилов Константин Петрович.

– Извини, брат. Просто я… не подумал.

– Именно. Поменьше бросайся словами, младшой. За них всегда приходится отвечать… А что касаемо Татьяны, я навязываться больше не собираюсь. Пусть все идет как идет.

Вдруг зазвонил телефон. Константин снял трубку.

– Да. Здравствуй, Владимир Иванович. Что? Ясно. Я этого опасался. Нет, Владимир Иванович, охранника я ждать не собираюсь. Ты уж извини.

Он положил трубку, затушил недокуренную сигарету, допил остатки кофе.

– Случилось что-нибудь? – спросил Игнат.

– В больнице умер отец Гриши Володина.

– А ведь он уже пожилой… был.

– Его убили, я в этом ни капли не сомневаюсь.

– Значит, ты имел в виду…

– Все только начинается, Игнат. Остаешься за хозяина.

– Ну да, – откликнулся Игнат, – щи в печах, голова на плечах.

* * *

Начальник службы безопасности ждал Константина у дверей офиса. Внешне он выглядел таким же спокойным, как всегда, но в потемневших его глазах без труда можно было прочесть тревогу.

Они прошли в кабинет Панфилова, сели за стол.

– Пока удалось узнать немного, Константин Петрович, – сказал Семенков.

– Давай все, что есть.