И тут сработал мой коммуникатор.

— Развлекаешься? — спросил веселый голос Нааме.

— Вроде того. А у вас как дела?

— Лучше всех, — хмыкнула Нааме. — Мы купили для нашего Проекта немного самого важного ресурса на свете. Я тебя не отвлекаю?

— Нет, я уже закончил, — честно сказал я.

— Тогда выходи на стоянку, мы с Баракой тебя подхватим.

— О’кей. — Я завершил разговор.

* * *

— Провожать меня не надо, — сказал я Норме, когда она вышла за мной в коридор. — Дорогу я найду.

— Это входит в мои должностные обязанности, — проговорила она, не глядя на меня.

Мы молча дошли до конца коридора, где дорогу нам преградил небольшой робот с голографической надписью «donation» и двумя щелями — для купюр и карточек. Конечно, был еще и сенсор для считывания имплантированных карт, но у меня имелась только наличность, и я опустил одну из оранжевых купюр в купюроприемник. Надпись тут же сменилась словами благодарности, и робот отъехал в сторону, пропуская нас к кафе, где играла все та же группа музыкантов.

— К тому же я этого хочу, — неожиданно добавила Норма. — Вероятно, это называется так. Когда мы, андроиды, думаем, как следует поступить, то сначала сверяемся с инструкцией, потом выбираем лучшую из моделей поведения. Да, по инструкции я должна вас провести…

Она замолчала; мы спустились в фойе, где я с Нормой и познакомился.

— Ни один из вариантов моих действий не предполагает того, чтобы я последовала за вами дальше стоянки, — Норма по-прежнему не смотрела на меня, — но я очень хочу выбрать именно этот, невозможный вариант, понимаете? Наверно, такое вы и называете желанием?

Мы прошли через вертушку. Пара секьюрити — не знаю, живые или андроиды, — недоуменно взглянули на Норму и отвернулись. Я вспоминал, как смотрел на звезды Вади-Араби и хотел в небо, путь куда мне был закрыт. Теперь, однако, я летал в небесах на «Изиде»…

— Нет, — покачал головой я. — Это называется мечта. То, чего мы хотим, но что кажется нам невозможным…

По ясному небу промчался одинокий метеор-слоупок, опоздавший к своему метеоритному потоку.

— …но иногда мечты все-таки сбываются, — закончил я, оглядываясь в поисках машины Нааме. Норма ничего не успела ответить. Она только схватила меня за руку…

…и с неожиданной силой бросила на асфальт. А затем наступил кошмар.

* * *

Упав, я ударился так сильно, что даже дыхание перехватило. Я смотрел на то, как Норму отшвыривает на капот какой-то микролитражки, из тех, что заполнили наши города. Как бежевый комбинезон випочки темнеет в том месте, где попали пули. Это может показаться смешным, но до меня не сразу дошло, что стреляют. Одна из пуль, к счастью, видимо, попала в контрольную панель неонки, освещавшей невзрачный фасад дворца наслаждений, и та погасла, от чего стоянка погрузилась во тьму.

— Ищите его, — сказал кто-то громко. — Не найдете — боссы нас с потрохами сожрут!

Говорили на немецком, но я все понимал, и это казалось странным. Я тем временем подполз к Норме. Она сидела у бампера микролитражки, почти как живая, но увы… Насколько я могу судить, в нее попало несколько пуль, а андроиды столь же смертны, как люди. Есть, говорят, армейские андроиды, не столь уязвимые, но хрупкая випочка — не машина убийства, созданная для замены пехоты на поле боя.

Сожалеть о Норме сейчас было некогда; я забился между микролитражкой и другой машиной, почти такой же большой, как дорожный крейсер Нааме, думая о том, сколько у меня еще времени. Выстрелы не могли не слышать в развлекательном центре, и полиция, скорее всего, уже летит на помощь, в буквальном смысле летит: у Евросоюза штатная «тачка» для подобных случаев — бронированный конвертоплан «Флюгцойг Пантера», если я ничего не путаю.

Тут внутри меня похолодело — ведь Нааме тоже едет сюда и вот-вот будет на месте. А у меня даже паршивого пистолетика нет, чтобы ее защитить! Я достал коммуникатор, глядя на лучи, приближающиеся к моему укрытию, — нападавшие явно задались целью найти меня и добить.

К счастью, Нааме ответила быстро:

— Что случилось, Бракиэль?

— Не приезжайте сюда, — хрипло прошептал я. — Здесь стреляют!

— Кто?! — В голосе Нааме послышалась тревога.

Ответить я не успел. Меня осветил луч фонарика, и грубый голос сказал:

— Есть! Попалась птичка…

Внутри меня заклокотала ярость, круто замешанная на гневе от смерти Нормы и страхе за Нааме. Я встал во весь рост и шагнул к источнику света.

— Какого хрена? — заорал я. — Вы вообще кто? Какого лешего стреляете?

— Скоро узнаешь, — пообещал голос из темноты. — Возьмите его, осторожно. В глаза не смотреть! Если мы его живым возьмем…

Я не дослушал. Ярость, кипевшая во мне, нашла выход. Я впервые сознательно обратился к своим сверхспособностям. Контролировать их я не мог и к тому, что произошло, не был готов — психологически, но не физически.

Внезапно все мобили на стоянке включили дальний свет и активировали звуковые сигналы. Кое-где бортовые компьютеры завели моторы, несколько машин с антигравами поднялись над землей, причем одна, судя по воплю, донесшемуся откуда-то справа, даже сбила при этом кого-то из нападающих. Но главное — свет: яркий, пронзительный, он ослепил нападавших, одновременно показав мне всех пятерых. Я шагнул к тому, что ближе, и, пока он не успел оклематься, заехал ему в пах коленом. Мужчина охнул и согнулся пополам, выронив кургузый автоматик какой-то старенькой модели. Автомат я подхватил, смачно съездив его бывшему хозяину прикладом по морде.

Раньше мне приходилось драться, но не так. Подростковые драки — это игра, пусть и жестокая. В них могут сильно травмировать — сломать нос, например, но никогда не встает дилемма «ты или тебя». Конечно, в детстве нам все кажется серьезнее, однако потом ты все-таки понимаешь — это было не на самом деле, понарошку. А тут все происходило очень даже по-настоящему. Меня могли убить, более того, наверно, даже собирались сделать это. Потому и врезал я со всей дури. А потом бросился между рядов орущих и сигналящих машин прочь от здания, из которого уже высыпали владельцы взбесившегося транспорта, ближе к дороге, где мог появиться крейсер Нааме.

Мне вслед пустили пару очередей, но они прошли далеко. У меня было преимущество — не знаю почему, может, потому, что сегодня я уже получил зрительный шок, когда вошел во дворец развлечений, мои глаза не так остро отреагировали на внезапно вспыхнувшее освещение. Я выскочил перед машиной своих друзей.

— За руль! — рыкнул, выскакивая из крейсера, Барака.

Я не стал спорить, прыгнул на его место, как раз вовремя, чтобы увидеть…

…как на дорогу вылетели три темные фигуры. Барака стоял спиной ко мне, но мне казалось, что он улыбается. Слышать его я тоже не мог, но готов поспорить, когда мои преследователи замерли как вкопанные, он произнес: