Ладно, смешно, проехали. В конце концов, все это сущая ерунда. Главное – договоренность с женой: в их доме голубчиков никогда не будет.

Кстати, теща раздражала его безумно – вечно кудахтающая курица, суетливо хлопающая крыльями. А вот тестя он уважал. Хороший мужик, крепкий. Не баба – достойно содержит семью. Не то что некоторые.

И вроде вначале все у них с Ланой было замечательно. Поженились по безумной взаимной любви. Дышать не могли друг без друга. Расставание на полдня казалось трагедией, поэтому и поженились, чтобы никогда не расставаться. Господи, какой бред! Какой наивный детский бред! А уж в последние два года вовсе ноги домой не несли, в полном одиночестве сидел допоздна у себя в кабинете. К шести вечера сотрудники начинали нервно поглядывать на часы – что сегодня выкинет шеф? Какое назначит собрание? Что придумает на сей раз? Он-то домой не торопится, это понятно. И после шести все поспешно хватали портфели и сумки, и бегом, бегом к лифту.

Андрей смотрел на них через стекло своего аквариума и усмехался. И еще – завидовал. Когда-то он тоже спешил в свой дом. Когда-то, триста лет тому назад..

А теперь не мог придумать, куда себя деть. К друзьям? Да все семейные люди, у всех дети, все пашут как кони.

Напиться? Во-первых, с кем? А во-вторых, он не пьет. Нет, выпить может, конечно, но не так, чтобы сидеть и медленно накачиваться до положения риз.

Ехать в бар, где полно девочек? Смешно. Вот это точно не для него.

Оставалось одно – торчать в офисе.

Однажды завел интрижку – так, ни о чем. Оксана, секретарша из соседнего офиса. Милая, беленькая, светлоглазая, краснеющая по каждому поводу. Лет тридцати. Каждый месяц отсылала деньги маме и трехлетнему сыну, кажется, в Козельск.

Жила она вместе с подругой, которая почти всегда была дома. Везти ее в отель на два часа? Было неловко – даже предложить неловко, а уж везти! Пригласить к себе в отсутствие жены? Тоже не вариант – все-таки он считал себя порядочным человеком.

А что тогда делать? Они же взрослые люди! Сходили в кино, пару раз посидели в ресторанах. А в погожий день съездили погулять в Звенигород, там и сняли отельчик: хочешь – сутки, хочешь – почасово. Они хотели почасово. Смущались оба. Оксана сидела на кровати и смотрела перед собой. Андрей курил на балконе. В какой-то момент ему стало смешно и тоскливо, и он подумал, что надо предложить ей вернуться в Москву.

Но все же вернулся в комнату, сел на кровать и обнял ее, чувствуя, как напряглась, заледенела ее спина.

«Да что за бред, – разозлился он. – не девочка ведь! Понимала, что и зачем! Зачем приперлась сюда? Что за игра в бирюльки?»

Словом, все было по-пионерски, вяло, скучно и нудно. И каждый думал, поскорее бы это закончилось. В машине Оксана сидела мрачная, и он снова раздражался – можно подумать, лишил ее девственности! Взрослая ведь баба, с ребенком, что за маскарад? Понятно, что больше они не встречались, а вскоре Оксана уволилась. Говорили, что она вернулась в Козельск.

Потом он жалел ее: бедная девочка, наверняка хотела устроить свою жизнь в столице, а не получилось. Да и, скорее всего, по-прежнему любила своего мужа, бездельника и выпивоху, отца ее ребенка. Любила и, наверное, там с ним сошлась.

Да бог с ней, с этой Оксаной. Через месяц Андрей и думать о ней забыл.

С тоской он вспоминал первые годы их с Ланой брака. Они были счастливыми. Очень счастливыми, очень, хоть и бедными. А потом он заработал на красивую жизнь, это получилось. А вот остальное разладилось. Из-за денег? Да вряд ли. Тогда из-за чего? Кончилась любовь? Тоже вроде нет.

Поначалу Андрей честно старался сдерживать себя, извинялся за горячность, просил прощения. Пытался загладить свои ошибки: цветы охапками, ювелирка, путевки. Ведь у них сын – их общий, обожаемый, единственный сын.

Жена смотрела с усмешкой и пренебрежением. В ее взгляде читалось: «Старайся, старайся!» Лана словно ставила эксперимент – переломит она Андрея через колено или все же его возьмет? Неужели не понимала, что он – мужик?

Иногда наступало краткое перемирие, они переставали подкалывать и подзуживать друг друга или делали это без особого рвения. Как будто уставали. И тогда у Андрея появлялась надежда – а вдруг все вернется? Они потянутся друг к другу, как раньше, и опять задохнутся в объятиях?

Но нет, этого не случалось. Да и надежды постепенно таяли, и все оставалось по-прежнему.

Может быть, у Ланы кто-то есть, иногда думал Андрей. Да нет, вряд ли. Вся ее жизнь у него на виду, да и откуда время? Целыми днями она занята с ребенком: отвезти в школу, потом дела по дому, магазины, забрать Дениса, покормить, отвезти на теннис, забрать, отвезти на испанский, а там уже и вечер и куча уроков. Перед сном она, умница, не ленится и гуляет с ребенком. Час быстрой ходьбы – святое. А ведь есть еще и спортклуб, и бассейн, и косметолог, и маникюр, и магазины с тряпками. И все это – пока Денька в школе, попробуй успеть! К вечеру оба валятся с ног, Денис засыпает, едва коснувшись подушки. Когда Андрей приходит, Лана давно уже спит. Кажется, если он однажды не придет – она и не заметит.

Но ужин всегда на плите, обязанностями своими она не пренебрегает. Но они почти не разговаривают и совсем не спят – давно, почти год.

Андрей глянул на часы. Ноутбук светился слабым голубоватым светом. Он посмотрел на монитор. Эх, мама, мама! В нашей семье не принято ныть и жаловаться, рассказывать «страшные» истории из своего прошлого. И совсем не принято друг друга жалеть. А может, зря? Вот сейчас, например, пришел бы к тебе твой сын, твой большой мальчик, и рассказал тебе, как на деле обстоят дела на работе и дома, не приклеивал бы на физиономию дежурную улыбку, не рапортовал бы тебе три раза в неделю по телефону бодрое «у нас все хорошо». Да, пришел бы к тебе, как раньше, как в стародавние времена, и все выложил: «Мам, у меня все паршиво. С бизнесом есть проблемы, пусть небольшие, но я же перфекционист и так не привык, люблю, когда все по полочкам и на местах. Но это фигня, с этим я справлюсь. Плохо другое – с Ланкой у нас все разладилось. Совсем, понимаешь? Домой идти не хочу. Я не знаю, что делать, мам. Как жить дальше. Мам, как мне быть? Ты же такая умница, все знаешь, всем даешь советы, разумные, правильные. Я сто раз слышал – подружкам, коллегам, знакомым. С тобой все делятся, зная твою мудрость.

А вот я, твой сын, не могу с тобой поделиться, потому что неловко. Даже что там – просто стыдно. Как это я, взрослый, состоявшийся мужик, муж и отец, буду ныть и жаловаться? Нет, это неправильно. Но и неправильно тебя расстраивать, лишать покоя. Тебе и так хватает, я знаю. Всё на тебе, всё и всю жизнь.

Да и поддержать тебя некому. На Катьку надежды нет. В семье у нас как? Катька – несчастная мать-одиночка, невезучка с проблемами. И ее надо жалеть. А у Андрея все прекрасно: карьера, работа, красавица жена и умница сын. Только вот одно – отношения к папой не очень. Раздражается наш Андрюша, гневается на батюшку.

А зря. Папа наш – ну просто святой.