за людьми и представлял самого себя на их месте в прошедшей давно такой же церемонии. На которой его не было.

Сначала подходят родственники погибшего и прощаются, говоря вслух или про себя. Это он уже видел, и у умершего мужчины была большая семья. Человек пятнадцать подошло. Все они потом остаются рядом, лицом к гостям и будто вместе с погибшим встречают скорбящих.

Потом идут друзья и товарищи. Сейчас как раз этот этап. Все подходят по очереди, к стоящему у гроба чану с песком и зажигают там палочку благовоний. Что-то о том, сколько будет палочек тлеть, тем богаче будет человек в следующей жизни… Кенсей не особо слушал эту часть.

Дальше, в третьем этапе, идут просто все те, кто выказывает честь погибшему своим присутствием. Если человек знаменит или оказал много хорошего, приходит довольно много людей.

Пока что… Было очень скучно. Кенсей насилу сдержал зевок и стал наблюдать за людьми, стараясь особо не пялиться.

И заметил кое-что интересное. Точнее, кого. Пацана, немного младше его на вид.

Таких же детей или подростков здесь мало, Кенсей насчитал пятерых и всем точно до безумия скучно и уныло в такой обстановке. Стыдно, но Мугурума бы не помнил имени погибшего, не напоминай все об его имени каждые пять минут или около того.

Так что начавшийся суетиться пацан с явным шилом в жопе был интересным зрелищем. На его одежде Кенсей заметил знаки, которые сначала принял за рисунок пиявок или типа того. Но потом чуть не захотел дать себе затрещину. Небрежно нарисованный водоворот с выходящим вверх крючком – Герб Великого Дома Шиба!

Что тут забыли люди из Великих Домов?!

Если бы Судзин стоял рядом, Кенсей бы уже неистово теребил его за рукав и тыкал пальцем. Только то, что Кенсей стоял один, не позволило ему опозориться.

Что ж, в отличие от него, пацан из Шиба о потере лица вообще не беспокоился. Нагло зевнув во весь рот, он глянул на своего сопровождающего, сурового вида накаченного дядьку со смешными длинными усами, а потом украдкой отошел.

Озорно усмехнувшись, молодой Шиба взъерошил волосы, превратив аккуратную прическу в ураган черных волос, а потом прямо и нагло пошел к ближайшему ребенку его возраста.

Кенсей не слышал их, но видел недоуменную гримасу второго парня, который что-то явно неприятное ответил. Шиба скривился и пошел к следующему… Следующей, это девочка оказалась. Но там на него уже зашипела какая-то суровая тетка и он снова пошел по рядам.

Кенсей старался не отвлекаться от церемонии, но глаза словно сами собой выискивали в толпе неугомонного пацана. Потому что зуб на спор даст, если его так и будут отшивать, то он такими темпами…

- Привет! – вдруг громко зашептали сбоку.

Твою-то мать! Кенсей чуть не подпрыгнул от неожиданности. Искомый пацан оказался рядом будто был призраком, так неожиданно подобрался из слепой зоны.

В голове беловолосого исчезли все мысли. Он Шиба, что ему, черт возьми, ответить?!

А, точно, этикет, этикет! Как там Судзин учил? Представиться по имени и четко выразить, что он воспитанник Семьи Окикиба. И поклониться, точно.

Кенсей почти проделал всю эту светскую чепуху, которой здесь уже успел навидаться, как Шиба выдал небрежно:

- Я Каен, - щербато улыбнулся, показывая отсутствующий молочный передний зуб.

На такое простое знакомство Кенсей возьми и ляпни по привычке:

- Привет. А я Кенсей.

И тут же вспотел, черт возьми, я идиот!

- О! – просиял пацан. – Наконец-то кто-то из тех, у кого нет палки в заднице! Скукота здесь, правда?

Пронесло-пронесло, выдохнул Кенсей, подавив желание похлопать себя ладонью по груди.

- Похороны же, - буркнул он.

- Ну да, точно, - скуксился молодой Шиба. – У тебя конфеты есть?

- Неа.

- И у меня нет… Вообще мы тут ненадолго, отдать уважение тому парню в гробу или как-то так, но я думал, тут будет еда, - еще больше опечалился он, но резко поднял сам себе настроение: – О, придумал! Давай убежим втихаря и поиграем?

От резких перепадов настроения такого собеседника любой выпал бы в каплю… Но не Мугурума Кенсей. С кем, черт возьми, он жил последние месяцы? Самая шебутная девица в Обществе Душ, вот с кем! Такой мелочью его не пронять.

- Если я уйду с этого места, мне крепко влетит, - легко признался он. – Так что нет, спасибо.

- А от кого влетит? – Шиба, высунув кончик языка, осматривает людей впереди. – Может, мы ему вдвоем сами наваляем? А потом играть.

На недоуменный взгляд Шиба только коротко хохотнул и сказал:

- Что? Я так уже делал! Вон видишь того здоровяка? Думаешь, чего он в шапочке? Это я ему шишку поставил!

Кенсей знал главное правило – не спорь с чокнутыми и делай вид, что их бред это нормально. Он легко заметил своего благодетеля впереди толпы, он как раз вышел дать дань уважения, сжечь немного фальшивых денег и зажечь благовония.

- Вон тот парень, - повел он носом на Судзина. – Только он скорее нам сам наваляет.

- А его там, похоже, не очень любят, - проницательно заметил пацан.

И тогда Кенсей сам заметил… Взгляды всех родственников, когда они заметили семейные знаки на Судзине. Взгляды, полные горечи, желчи и ненависти. Если бы одни взгляды могли убивать, он бы точно лежал там сейчас, мертвый.

Только самые молодые не смотрели на Судзина так. Кенсей признался честно себе, что поймай он так все это отношение в лицо перед всей этой толпой, он бы споткнулся как минимум. Но Судзин словно ничего не заметил, поклонился гробу, зажег благовония, воткнул в чашу с песком, хлопнул ладонями и тихо что-то прошептал.

Одна леди впереди чуть на него не кинулась… Судзин не шелохнулся, тут уже сам Кенсей начал думать, что Окикиба может правда ничего не заметил? Но когда он повернулся и пошел назад, Кенсей, как давний знакомый, увидел плотно поджатые губы и складку между бровей. Судзин делает такое лицо только когда чего-то не понимает или крепко задумался.

- О, так это же Окикиба, да? – хмыкнул вдруг Каен и ударил кулаком в ладонь. – Золотой Трилистник.

- Его зовут Судзин, - буркнул Кенсей.

- Знаешь его?

- Немного, - не выдал себя до конца беловолосый. – Знаешь, чего эти так уставились?

- Пойду спрошу, - небрежно пожав плечами, Каен вообще не сомневаясь потопал к своему сопровождающему.

Обалдевший от легкомысленности