Кенсей не успел среагировать, а потому остался ждать и надеяться, что не вызвал случайно какой-нибудь скандал. На его удачу, отлучку Каена заметили, незаметно дали пацану подзатыльник и вцепились в маленькую руку силой мускулистых двухтонных тисков, теперь никуда не собираясь отпускать.

Рядом с пацаном из толпы появилась опрятно одетая женщина, красивая, похожей лицом и глазами с Каеном, с темной помадой на губах, она резко отчитала маленького Шибу, явно заметив его метания по двору.

А там и Судзин появился. Пока Кенсей волновался, зашелся пламенем погребальный костер и люди начали шевелиться.

- Мы уходим, Кенсей, - прохладно поведал ему старший парень, и небрежно положив руку на плечо, повел на выход.

В спину им горели ненавидящие и горькие взгляды людей у погребального костра.

Уже в паланкине Кенсей собрался со смелостью и спросил:

- И чего там все так на тебя смотрели?

- Не на меня, - устало отвечает Судзин, постучал ногтем по золотой вышивке трилистника.

Кенсей не стал давить, зная, когда надо заткнуться. И терпение вознаградилось одной фразой, окончившей общение на весь путь до дома.

- Иногда я ненавижу свой острый слух… - в воздух поведал Судзин с закрытыми глазами. – Но их шипение и фальшивое участие трудно не услышать. Мой дед был тем, кто послал Имао Содзе на смерть. Одним небрежным приказом он убил… Своего последнего друга молодости.

Юный Мугурума не знал, что на такое можно ответить, а потому промолчал и даже дышать стал потише, дав Судзину собраться с мыслями. Сам же он начал волноваться, вспомнив все эти ужасные взгляды, а еще то, что старый господин Генширо заперся у себя. У Кенсея просто язык не повернулся сказать, что все будет в порядке.

У него всегда были острые инстинкты и что-то подсказывало ему назревающую бурю. Просто так это все не кончится. Что же теперь будет?

Глава шестнадцатая. Что-то не так?

Мы вернулись в поместье, когда уже стемнело. Кенсей зевал во весь рот и часто промахивался мимо каменной тропинки, рискуя споткнуться и улететь лбом в дерево.

- Я надеюсь, уа-а-ах, это все?

- Это был тяжелый день, - вяло улыбнулся я Кенсею. – Иди к себе, поспи.

- Ага, так и сделаю.

Прикрывая рот, парень пошел в дом.

Я же, подавив переданную Кенсеем зевоту, сел в беседке и устало выдохнул. В голове все еще крутились события похорон, лица семьи погибшего и злые взгляды. Очень хотелось залезть в горячий душ и отмыться до скрипа кожи. Но чего в Обществе Душ пока, к сожалению, не было, так это душа. Можно и в ванну, но это не то.

Небо совсем стемнело и звезды стали видны во всей красе. Облаков мало и они не прикрывали красоту звезд и полумесяца Луны.

И только тогда слуги зажгли в садах круглые бумажные фонари, осветив все тропинки, мостики и озерца с красными карпами. Я молча наслаждался знакомым и домашним видом.

Прохладный ветерок взбодрил и скинул желание спать. Обычно я как раз ложусь где-то в это время, а сейчас около девяти или десяти вечера. Но, думаю, сегодня можно посидеть и до полуночи. В конце концов, меня утром работа не ждет и никуда я не опоздаю.

- Пойти почитать, что ли? – тихо спросил я в воздух.

Сам себя спросил, сам себе ответил – пойти. Я направился в кабинет отца.

Только когда Сейретей затих, готовясь к ночи, слуги отвлекли меня от чтения старых свитков в кабинете отца.

Ну как чтения, я скорее пялился в старый слог и пытался понять в выцветших иероглифах о чем, черт побери, они вообще написаны.

- Старый господин проснулся, - спокойно сказала мне одна из юных служанок, ставя на стол поднос с чайником и чашкой.

- И как он?

- Потребовал еще саке, - с таким же непрошибаемым спокойствием ответили мне. – От еды пока отказывается. Мне принести сладости?

- Нет, - покачал я головой, подтягивая поднос к себе и чуя терпкий запах зеленого чая. – Иди.

Я невольно последовал взглядом за служанкой, уж больно кимоно у нее обтягивающее и приталенное… Но когда она обернулась, чтобы тихо затворить за собой дверь, я уже смотрел в свиток, а по левую руку парила чашка с налитым чаем.

Голова уже толком не соображает, чтобы расшифровывать, что тут написано. Я так и не понял, это настоящий дневник главаря банды во времена, когда Генрюсай еще не обзавелся лысиной, или просто роман. Но интересно, как тогда люди жили или мыслили.

Неохотно я свернул обратно свиток из тонких бамбуковых дощечек, высохших почти до состояния то ли камня, то ли трухи, а веревочки, крепящие все это, грозят с еле слышным треском рассыпаться в руках.

Для отца, как Советника, да и в целом большой шишки, иногда приходят в поместье посылки не только с бесполезными подарками, но и такими вот интересными, древними вещичками.

От почти рассыпающихся в прах статуэток, до древних писаний давно вымерших семей. Иногда там чушь, иногда устаревшие техники меча или уже неактуальные методики увеличения реацу. Это уже просто история, но это интересная история.

Мне нравилось в этом копаться и не всерьез мечтать, что однажды я обнаружу там супер-пупер метод или технику, которую даже тысячелетние шинигами уже не помнят. В романах моего мира это встречалось сплошь и рядом, жаль только в реальности так не работает. Но это придавало чтению древнего барахла немного азарта. Но вообще читал просто для интереса к истории.

Вздохнув и отложив свиток, я потер глаза и встал с удобного кресла. Размялся, сделав пару наклонов и с удовольствием похрустев спиной, затекшей от одной позы. Взбодрившись, пошел к деду.

Минута ходьбы по знакомым коридорам и вот я уже в комнате дедушки. Он и правда не спит, и даже еще не напился… Но на пути к этому.

- Чего встал в дверях, садись, - приказал старый шинигами, наливая себе в пиалу прозрачного как слеза саке.

Голос у Генширо охрипший от сна и алкоголя, а тон мрачен, как у кладбищенского сторожа. Под глазами залегли тени, словно дед вообще не спал, а прическа в легком беспорядке.

Про себя я грустно вздохнул, походу дед прекращать не собирается, раз на внешний вид ему наплевать. Обычно он ревностно поддерживает идеальный облик.

Стоило мне сесть на колени перед низким столиком, как дед спросил:

- Был на похоронах Имао?

-