Пришлось сглотнуть и перевести дыхание. С одной стороны была злость на мужчину, с другой — боязнь, что покажется неблагодарной, что обидит человека, который сделал для нее так много, как никогда бы даже не подумали сделать мать с отцом. Это противоречие сбивало с толку, заставляло прыгать с одной темы на другую…

Валера тоже остановился, теперь стоял прямо перед Женей и внимательно на нее смотрел, ожидая продолжения. Молчал и смотрел. Смущая этим своим немигающим взглядом.

— В общем, спасибо тебе за то, что оказался таким хорошим человеком! Я, реально, очень боялась, что окажусь во власти какого-нибудь ублюдка, а по факту — вон как повезло. Мне, наверное, даже родители столько внимания и заботы никогда не оказывали, сколько ты…

Мужчина продолжал молчать. Казался бесстрастным. Только желваки дернулись пару раз, показывая, что не так ему и легко.

— Но я хочу уже сама справляться со своими проблемами. Сама отвечать за свои поступки. Думать о последствиях, разгребать косяки, если их наделаю… Мне уже не пятнадцать, и даже не восемнадцать лет, Валер. Я имею право жить своей головой, а не вечно кого-то слушаться, понимаешь? — под конец она перешла на почти умоляющий тон. Очень хотелось, чтобы Симонов понял ее мотивы и не обижался. Пусть он и перегибал палку, порой, но ведь зла-то ей точно не желал. И не заслужил того, чтобы его просто послали к черту, не объясняясь.

Валерий моргнул, потер глаза ладонью, все так же ничего не отвечая. Устало вздохнул и опустился на диван.

— И что ты получишь такого важного и ценного, когда окажешься одна в чужой квартире, съемной? Ты хоть уверена, что тебя оттуда не выпрут на следующий же день?

— Ну, а как другие люди справляются? Если и выпрут — не меня первую, не меня последнюю. Переночую на вокзале, делов-то… — Женя пожала плечами, изо всех сил выражая небрежность. Да, ей было страшно до чертиков. Да, она понимала, что может вляпаться в кучу неприятностей. Но сколько можно прятаться от них за чужими спинами? Зная, что обладатели этих спин могут сделать намного страшнее и больнее?

— Допустим. И тебе от этого станет легче? Корячиться в одиночку, но главное — без меня? Ты этого действительно хочешь?

— Да. Я хочу именно этого. — Если не получится разойтись без обид — что же, значит, такова судьба. В конце концов, не все же ей на других обижаться, пора и взаимностью ответить… Правда, Женя плохо себе представляла, что будет дальше делать с рассерженным или расстроенным Валерой.

— Ок. Только я тебя сразу предупреждаю: обратно потом не просись. Если ушла из моего дома — значит, ушла навсегда. Назад дороги быть не может.

— А знаешь, Валер, я поняла, что у вас общего с Игорем… — Девушка не смогла удержать горькую усмешку.

— Надо же? Поделись. Очень любопытно…

— Все должны поступать только так, как вы хотите. И так, как вам удобно. Если человек вздумал что-то сделать по своему желанию, высказать свое мнение или убеждение — он сразу неправ, и тут же выпадает из списка приближенных.

— А не лучше ли просто оставаться в этом списке? Чем тебя не устраивает обеспеченная и комфортная жизнь?

— Тем, что я не собачка. И даже не лошадка, Валер. Понимаешь? Я хочу быть человеком, чье мнение уважают, а не дрессируют и воспитывают бесконечно. Я даже не понимаю, где я — настоящая, а не то, что вы с Игорем в меня засунули. И ни один не поинтересовался, нужно ли мне это, в конце концов…

— А ты бы выжила без этих вливаний? Не приходило в голову, что мы о твоей пользе думали? Уверен, что Игорян тоже не просто так напрягался, хоть и выглядит козлом, по итогу?! — Валера начинал закипать, хоть и видно было, что старается сдержаться.

— Хм… Да, он не зря старался. Выстроил под себя, чтобы не сломалась, когда вышвырнет из дома. И я не сломалась.

— Ну, вот, видишь…

— Только не хочу переживать такое повторно. Прости, Валер, но ты тоже забываешь, время от времени, что я человек. — Женя вздохнула, пытаясь понять, в какой момент их разговор зашел совсем не туда, куда хотелось бы. Не вспомнила. Но главное в голове держала. — Я думаю, спорить дальше бессмысленно. Если ты не против, я сегодня еще переночую, а завтра утром съеду.

— Не против. До утра у тебя еще есть время передумать…

Все-таки, он обиделся. По-настоящему. Делал вид, что все равно, а брови хмурились. И даже уголки губ слегка опустились, хоть Валера их и поджимал, имитируя безразличие и твердость.

Женя не выдержала: подошла к нему и обняла. Это было первое искреннее объятие за все время, что она прожила в его доме. Игра на публику — на Игоря, на партнеров Валеры, на других посторонних людей — не в счет.

— Спасибо тебе за все, Валер. Ты очень хороший, правда. Но я так больше не могу.

Потерлась щекой о его — уже колючую к вечеру, такую же, как и сам нахохленный хозяин, прижалась к виску, прикрыв глаза. Хотя бы с этим мужчиной она могла расстаться почти по-человечески, а не просто уйти, не оборачиваясь, думая только о том, чтобы не рассыпаться.

Валера как-то неловко похлопал ей по спине, положил руки на талию, подержал их какое-то время… А потом уверенно отодвинул девушку, давая понять, что время сантиментов окончено.

— Спокойной ночи, Женя. Вова поможет тебе перевезти вещи. Я уеду очень рано, не увидимся.

— Спокойной ночи.

На душе было тяжко от такой его реакции. Но все равно — спокойно.

Новая жизнь оказалась очень странной. Жене пришлось учиться элементарным вещам, которые для ее ровесниц — однокурсниц, коллег — были давно привычными, а она ни разу не сталкивалась… Чего стоили только походы в магазин — за продуктами. Оказалось, что нужно бы заранее подумать, что будешь готовить в ближайшие дни, а потом совершать покупки…

Женя в растерянности разглядывала полки, на которых стояли всевозможные крупы, макароны, замороженные гарниры в холодильнике… А вот соли и сахара на них не оказалось — не пришло в голову, что могут пригодиться такие вот простые вещи. Хлопала себя по лбу, расстраивалась, снова собиралась в ближайший супермаркет.

Ее зарплата, казавшаяся огромной, позволяющей делать хорошие сбережения, на поверку вышла достаточно скромной: хватало на аренду квартиры, на покупку тех самых продуктов, да на проезд в универ и на работу. Оставалось совсем немного свободной наличности, которую Женя по неизвестно откуда взявшейся привычке откладывала на черный день.

Хорошо, что практически не требовалось обновлять гардероб: о нем позаботился еще Валера, да и со времен жизни у Суворова еще много хороших вещей осталось. Женя поняла, что коллеги давно перестали смотреть на ее наряды, привыкла, освоилась, могла себе позволить и любимый кэжуал, а не сбивать в кровь ноги на высоких шпильках, без которых ее крутые костюмы и платья попросту не смотрелись.

Она вообще-то оставила у Симонова значительную часть вещей, которые он ей покупал, соря деньгами. Взяла самое необходимое, так, чтобы совсем уж голой не остаться. И то планировала вернуть через время: не хотела ощущать себя должной даже в этом.