И каждый раз, прогоняя в памяти такие моменты, Игорь отчего-то возвращался мыслями к Жене: похоже, ей приходилось не легче, когда он изучал девушку, словно под микроскопом, а потом оглашал свои вердикты. И пусть ей не приходилось обнажаться для этого… Ощущать, что тебя разглядывают с пренебрежением, будто мошку, и не иметь возможности никак защититься — это какой-то глобальный звездец. А девчонка ему еще и в любви признавалась, после таких вот выходок.

Да, у Суворова проснулась совесть. Хорошо спрятанная, придавленная грузом уверенности в себе и в том, что совесть и поиски справедливости — удел слабых, сейчас она все чаще и все мощнее давала о себе знать. Мешала спать по ночам, отвлекала от важных занятий. Заставляла забыть о бизнесе, в который Игорь погрузился с головой, нагоняла посторонние мысли в самые неудобные моменты.

Игорь отправил посылку родителям Жени совсем не для того, чтобы получить ее благодарность. Или, на худой конец, просто услышать голос девушки по телефону. Нет, он банально пытался откупиться от своей совести, от себя самого. От зудящего понимания: Валера догадался отвезти ее к родне, а самому Суворову это даже в голову не пришло, хотя он всегда был прекрасно осведомлен, какое жалкое существование влачит семья девчонки. Вещи для пацана, так же, как и игрушки, заказала Ксения: сам он в этом ни черта не разбирался. Девушка сто раз подряд уточняла, в какую ей можно уложиться сумму, а Игорь каждый раз отмахивался. У него было слишком много денег, чтобы считать потраченное на одежку для пацана. И слишком мало для того, чтобы ощутить себя успокоенным.

Он уже все готов был отдать, чтобы вернуть это сладкое и почти забытое ощущение, когда ничто, кроме насущных интересов, его не беспокоило. Только не знал, кому отдавать. Догадывался, конечно. Только был уверен на сто процентов: все его добро этому человеку совсем не нужно…

— Игорь Дмитриевич, тут какая-то женщина… Говорит, что к вам по личному вопросу… — Растерянный голос охранника — молодого, недавно принятого — заставил сердце ускориться, пульс грохнул набатом в висках. — Вы не предупреждали, что ждете кого-то…

— Пропускай. — Необдуманное, глупое решение. К нему домой могла припереться любая дама из бывших работниц. Некоторые, особо упертые, почему-то искренне считали, что личный разговор с хозяином предприятия может что-то изменить в их судьбе. Не понимая, что Игорь никогда не станет вмешиваться в решения своих же руководителей: пара таких инцидентов, и тропа к его порогу никогда не зарастет.

Но сейчас побеждали другие мысли, далекие от логики и рассудка. Отчего-то хотелось верить, что это приехала Женя. Зачем? Да какая разница. Даже если поскандалить, наговорить чего-то неприятного — главное, что приехала. И пускай он сейчас напоминал себе влюбленного дурачка-подростка с бушующими гормонами вместо серого вещества, ну, вот так случилось: у кого-то в шестнадцать лет беда приключается, а до него докатилась только на четвертом десятке.

Единственное, на что хватило терпения и выдержки — это не метаться по дому, пытаясь привести себя в божеский вид. Женя его видела всяким разным, и никогда ее не смущала ни его небритость, ни домашняя одежда… А больше он ничем не отличался от себя же, но готового к выходу или приему гостей. Инвалидная коляска — вот недостаток, от которого не избавишься так просто. Как ни прихорашивайся. Для этого нужен только адский труд и время.

Игорь просто выехал на середину гостиной и ждал. Прислушивался к каждому звуку, надеясь, что уловит стук входной двери, хоть и понимал — это нереально, слишком далеко расположена.

Зато услышал шаги и отмер, только в тот момент заметив, что забывал дышать в ожидании. Это были не ее шаги. Дробная, четкая, уверенная походка: от такой всегда ощущение, что женщина не идет, а гвозди в землю вбивает, неизвестно кем разложенные. Женя ступала почти не слышно, и даже на каблуках умудрялась казаться невесомой.

— Игорь, здравствуй! Я только вчера узнала про тебя! — не давая и слова вставить, женщина с порога затараторила, справедливо догадываясь, что ее сейчас и выгнать могут. Кто-то, а уж она-то Суворова знала хорошо.

— Зачем ты приехала, Тань? — спросил уже больше для приличия. На самом деле, Игорю совсем не были интересны мотивы женщины. Ничего хорошего не ждал, да и не верил, что они могут быть — эти хорошие мотивы.

— Затем, что по телефону ты разговаривать не стал бы! — не спрашивая разрешения, гостья присела напротив Игоря, с явным интересом осматривая интерьер. Они встречались много лет, но на его территории — ни разу.

— Так нам и без телефона говорить не о чем. — Суворов не пытался изобразить безразличие. Скорее, его невозможно было бы скрыть, даже если бы он очень постарался.

— Ну, как это не о чем? Ты же сейчас один совсем! Надо же с людьми общаться! — Татьяне хотелось верить. Она очень искренне возмущалась. — И эта малолетка тебя бросила, совсем совести нет!

Игорь вздохнул, устало прикрыв глаза. Они расстались давно: сразу же, как только он понял, что Женя его интересует совсем не платонически. Каким бы ни был мерзавцем, даже в собственном понимании, пачкать обеих женщин в своем кобелизме не собирался. Потому и расставил все точки над «и», правда, не доводя до Тани все подробности.

— Где ты собираешь эти сплетни? — все же, не мешало бы понять, из какого источника в его окружении сквозит, и прекратить слив личной информации.

— Ай, да какая разница, Игорек? Главное, что я теперь знаю о том, как ты одинок… — Татьяна рискнула подвинуться ближе, даже потянулась, чтобы погладить Игоря по руке… Притворилась, что не замечает, как он отдернулся.

— Ты пришла меня утешить, что ли?

— Я не хочу, чтобы ты страдал тут совсем один, без нормального общества! Нужно ведь с кем-то разговаривать, Игорь? И не только… — ее игру бровями нельзя было понять двусмысленно: женщина явно намекала на секс.

— А мне твоего «не только» не нужно, Таня. Вообще. Ты видишь, я, мягко выражаясь, не совсем дееспособен… — Игорь кивнул на нижнюю половину тела, намекая, что все, что ниже пояса, у него нерабочее.

Врал. Откровенно. Все там уже давно работало. От хорошего питания, ухода и конских доз витаминов все органы паха находились в таком состоянии, которого до аварии не всегда можно было добиться. Беда лишь в том, что вот на Таню у него не стояло. Вообще, ни в каком смысле — ни в прямом, ни в переносном.

— Ну, это же временно все, излечимо… Я узнавала, Игорь.

— Ох, ну, надо же, ты еще и подготовилась! — ситуация была бы забавной, если бы так не злила. Еще никто не навязывался ему так откровенно, без всякого стыда и стеснения.

— Черт побери, Игорь! Я ждала столько времени, пока ты наиграешься с той девчонкой! Неужели я могла сейчас делать вид, что ничего не знаю? И что мы с тобой незнакомы вовсе?

— А кто тебе сказал, что я наигрался, Тань? Может быть, все в самом разгаре? У меня позабыла спросить…

— Игорь Дмитриевич, может быть, вам подать чай или кофе? — Ксения материализовалась в гостиной, как всегда, неслышно и незаметно. — Мне сказали, что у вас гости…