— Нет, я же сказала — я всё поняла! Не надо в храм!

— Надо, Федя, надо, — сумрачно процитировал я, поднимаясь по ступеням храма. — Всё готово, просвещённый?

— Всё готово, господин, — заверил меня священнослужитель.

— А где помощники? — Я огляделся.

Храм был невелик, так что боковых нефов тут выкроить не получилось бы при всём желании, только небольшие закуты, не больше алькова. Там священнослужители принимали исповеди и беседовали с теми своими прихожанами, которые нуждались во внимании и утешении. Там же совершались и кое-какие обряды, об этом я ещё пока знал мало. Монильцы не настаивали, чтоб я обязательно вникал в их религию. В религиозной столице Мониля, например, я пока ни разу и не побывал.

Маленькие окошки пропускали мало света, так что на нарядной отделке стен и пола лежал приятный полумрак, набрасывавший на рядовую красоту покрывало таинственности. Это придавало интерьеру прелесть, настраивающую на мысли о божественном, на размышления о жизни. Особенно легко было здесь предаваться мыслям о бытийственном и небесном — сейчас, когда мы со священником находились в храме в полном одиночестве.

— Разве вы будете совершать обряд без помощников?

— Да. Здесь нет чародеев, способных сдержать крупного демона, и мои собратья не решаются принимать участие в церемонии.

— Кхм… То есть они боятся исполнить свой долг?

— Я не могу их в этом винить. Но не беспокойтесь, почтенный. Я выдам вам свидетельство, оформленное по всем правилам. Я имею на это право. Предпочитаете ли вы, чтоб вас связали?

— Нет, не стоит. Я справлюсь.

— Прошу — не надо, — севшим голосом проговорила айн. — Я правда всё поняла. Я обучу тебя всему, что знаю, всё покажу и расскажу. Помогу тебе стать самым могущественным чародеем Вселенной! Обещаю! Я больше не буду.

— Мы что — в детском саду? В таком случае, наглой провинившейся девице сейчас прилетит по попке. А обучать ты меня и так будешь. Какой у тебя выход-то?

Демоница тоненько завыла, но я уже не слушал её. Подойдя к монильскому подобию аналоя, я встал между ним и жертвенником. Священник, не торопясь, спустил с плеч серое облачение и аккуратно расправил его на аналое. Потом принёс посох — этот выглядел намного скромнее, чем тот, которым передо мной когда-то помахал Пресвященный. С навершия этого свисала всего одна хиленькая ниточка хрусталя. Кроме того, и одет здешний служитель было намного беднее. И это вполне логично.

Он принёс книгу и, открыв её на весу, звучно произнёс:

— Приветствую того, кто носит в душе семя ада. — Видимо, в отличие от Пресвященного, на память он формулировку не знал.

— Кхм… Благодарю.

— Готов ли ты принять испытание благости души, принять Бога в себя и очистить свою душу, если таковая нуждается в очищении?

— Я… Это… В общем, да, готов исполнить свой долг.

— Тебе надлежит покориться и обратить к Богу с мольбой о… хм… о ниспослании тебе благоволения и прощения за грехи, ежели ты совершил таковые. Прочти за мной молитву. — Я послушно повторил за ним всё, что полагалось. — Готов ли ты?

— Вполне.

— Традиции требуют подвергнуть испытанию любого, кто находится под подозрением, что он одержим демоном. Можешь ли поклясться, что твоей души не касалось ни одно демоническое существо?

— Нет, не могу.

— Готов ли ты сейчас доказать свою чистоту, либо же очистить свою душу от власти ада, слуга божий, ставший кейтахом?

— Готов.

И снова волна мощи, неведомой и неощущаемой, потому что с магией она не имела ничего общего, однако всесметающей, накрыла меня с головой. Это могущество могло поддержать и, как соломинку из водоворота, вынести душу к свету, но сейчас оно топило меня, пригибало к земле и — что самое страшное — рвалось растерзать на части. Внутри меня билась демоница, растворённая в моей душе. И потому казалось, что моё собственное сознание беснуется, жаждет покинуть тело. Только полнейший и абсолютный самоконтроль здесь способен был хоть как-то помочь.

Я старался держать себя в руках. Айн явно не ставила себе подобной цели, поэтому вместе со спокойным, даже отчасти угрюмым речитативом священника в уши мне лился дикий вой. Её вой — не столько даже боли, сколько ужаса.

Может быть, именно это её страдание поддержало меня. Я так привык быть начеку, следить за каждым её шагом и не мочь ничего сделать с её хамством, с её сварливостью и коварством, что теперь, осознав, что нащупал её слабое место, воспрянул духом. Вот то решение, которого мне так не хватало в каждодневной моей войне.

Вот уж верно — сперва надо навести порядок в собственном доме, а потом браться за весь мир.

Дальше терпеть её боль было уже намного проще. Я даже смог поднять глаза на священника — он был бледен и старался без нужды не смотреть в мою сторону. Он явственно боялся, однако продолжал отчитывать экзорцизм, держа книгу в подрагивающих пальцах. Интересно, что ему пришлось произносить все формулы вслух, тогда как Пресвященный вполне обошёлся мыслями.

Впрочем, что я их равняю. Глава всей монильской церкви обладает могуществом всех своих помощников разом и всех прихожан. Всё влияние религии было в его руках, да к тому же в тот момент рядом стоял добрый десяток высших священников, потому-то они вполне обошлись без поддержки чародеев. Если бы демоница вырвалась на свободу, попутно искромсав моё тело, священнослужители справились бы своими силами и своей властью.

Мне показалось, обряд длился бесконечно, и когда наконец священнослужитель отчитал всё положенное, облегчение едва не задушило. Горло стиснуло так сильно, что ненадолго прервалось дыхание. Я видел айн, скорчившуюся, притихшую, и самого себя ощущал как загнанного, обессилевшего зверя. Да, собственно, таким я и был. Сейчас бы прилечь, расслабиться…

— Я тебе никогда этого не прощу, — проговорила, захлёбываясь, демоница.

— Попросить священника отчитать экзорцизм ещё раз?

— Нет!

— Тогда подумай дважды, прежде чем что-то говорить и тем более угрожать. И подумай, стоит ли мне напоминать о том, что я никогда тебе не прощу. — Я повернулся к бледному до зелени служителю. У него был вид человека, уже простившегося с жизнью — и вдруг получившего помилование. — Благодарю, просвещённый, за эту важную услугу.

— Я вижу, вы благополучно перенесли обряд, почтенный.

— Удивлены?

— Отчасти. Я слышал о том, что случилось близ Явора, когда сам Пресвященный совершал обряд и вынес благоприятное решение в отношении вас. Но одно дело слышать — а другое видеть собственными глазами. Такой исход экзорцизма — первый в истории нашей церкви. Невиданный случай!

— Просто Мониль раньше не имел дела с Террой.

— Вы предполагаете, что это умение держать под контролем своего демона — свойство ваших соотечественников?