Сто раз ему говорила: «Джимми, сегодня нужно починить котел». И сто раз он прикидывался, что занят бумагами. «Хм?» – вот и весь его ответ.

В доме не будет порядка, пока над мужем не встанешь с плеткой в руке – этот факт опровергнуть еще труднее, чем тот, что мужчине в самое неподходящее время обязательно захочется близости.

Хлестать кнутом мы не любим, только по-другому их не образумишь. Уж казалось бы, через десять-то тысяч лет можно научиться проявлять инициативу хотя бы в важных делах. Держу пари, первобытной женщине приходилось раз пятьдесят рявкнуть на своего спутника жизни, прежде чем валун у входа в пещеру вставал как положено.

Мужчины такие странные. Их мозг улавливает исключительно бесполезную, сиюминутную информацию, например имя чемпиона по боксу в полусреднем весе или бредовые мысли вроде той истории, которую на днях сочинил Гарри.

Теперь и Джимми заразился. В доме не будет мира, пока идея не вызреет и не инкапсулируется, как туберкул.

«Женщины – инопланетянки». Надо же, какая глупость!

Впрочем, вполне ожидаемо от Гарри. Джимми считает его остроумным. Возможно, так оно и есть. Остроумие – нечто абстрактное, лишенное смысла. При этом смешными шутки Гарри не назовешь. Юмор незамысловат: примитивные анекдоты о детях да о сексе. Никакого воображения.

А потому меня ничуть и не насторожило, когда он стал травить одну из своих тупых баек Джимми. Мы с Люсиль были на кухне, и она поделилась своими мыслями.

– Иногда мне тревожно за Гарри, – рассудительно произнесла она. – У него в голове возникают совершенно бредовые мысли.

– Да брось, – сказала я. – Мужчины – они все такие.

Была в этих словах одна маленькая недосказанность, о которой вряд ли стоило упоминать: у Гарри случай гораздо тяжелее, чем у большинства остальных.

Дело в том, что Люсиль совсем недавно вышла за него, поэтому положение у нее, мягко скажем, незавидное. После свадьбы галантные манеры мужчины мигом улетучиваются, а обходительности и романтичности у него остается не больше, чем у старой тапки – сходство между новобрачным мужчиной и этим предметом, кстати говоря, поразительное.

– Брак – дрянной компромисс с необходимостью, – заметила я. – Полагаю, мы просто вынуждены выходить замуж.

Люсиль с усталым видом покачала головой.

– Почему нам приходится с этим мириться?

– Потому что они такие славные.

Она вздохнула, нежная улыбка смягчила волевые черты лица. Неудивительно, что Гарри на ней женился.

– Да, полагаю, – задумчиво изрекла она. – Гарри действительно становится душкой, когда я постараюсь. Хотя уходит столько сил…

– Что на сей раз?

– Носится с дикой идеей о том, что женщины – инопланетные существа. Мне кажется, он почти верит в это… как мальчишка, который рассказывает страшилки о привидениях и вскоре сам начинает испуганно озираться по сторонам.

– Да ну? – прыснула я.

Люсиль беспомощно кивнула.

– Доводит себя до состояния… знаешь, как у мужчин бывает? То, что рядом, не имеет значения, зато несправедливость на другом краю земли заставляет их вскочить на белого коня и с безумным взором броситься на помощь. Побитые, в кровоподтеках, они приползают домой, чтобы их утешили, и мы их принимаем. Они никогда ничему не учатся – день за днем, год за годом совершают одни и те же ошибки. И ничего не поделаешь.

– В этом их очарование. Они просто взрослые мальчишки.

– Где-то я такое уже слышала, – съязвила Люсиль.

– Разумеется, – пожала плечами я. – Потому что это правда. Гарри небось хорошо обосновал свою теорию?

– Естественно. Будто мужчины и женщины из разных миров, настолько не похожи их образ мыслей, образ действий, предпочтения.

– Тогда, может, он и недалек от истины? – спросила я с лукавой улыбкой.

Люсиль было не до шуток.

– Он совершенно не прав!

– Конечно, – согласилась я.

– Гарри считает, нас сюда забросили. Когда-то в прошлом. Инопланетные самцы избавились от женщин, высадив на Землю, потому что не могли их больше выносить.

Я не сдержалась и захохотала:

– Как и мужчины! Мечтатели – все до единого.

– Коснись это твоего мужа, ты бы не смеялась, – сердито бросила Люсиль.

– Согласна. – Я моментально угомонилась. – Говоришь, он пересказывает эту историю Джимми?

– Ага, заволновалась? – поддела Люсиль.

– Ничего подобного. Джимми слишком благоразумен, чтобы клюнуть на такое. К тому же, – для собственного успокоения добавила я, – он подумает, что Гарри всего лишь рассказал ему очередной анекдот.

– Знаю, – промяукала Люсиль. – Джимми немного туповат.

– Уж лучше пусть туповатый, чем параноик, – парировала я. – Ты куда?

Люсиль остановилась у двери в гостиную, приложила палец к губам и прислушалась.

– Гарри не в курсе, что я все знаю, – тихим голосом сказала она. – Наверное, умрет со страху, если выяснит. Сейчас его, с одной стороны, распирает от детской гордости, что он такой прозорливый и отважный, а с другой – он до жути боится: а вдруг я прочитаю его мысли, или найду записи, или стану подслушивать у замочной скважины.

– Глупый! Как будто в этом есть необходимость!

Она покачала головой, дивясь собственному непостоянству.

– Невыносимо даже думать, как он там. Пойду-ка подбодрю. – Она распахнула дверь и громко сказала: – Опять Гарри со своими анекдотами? Дай знать, когда он выговорится, и мы принесем еду.

Очень своевременно. Даже из кухни я чувствовала, как расслаблены в гостиной мужчины. Я перестала беспокоиться насчет Гарри. Люсиль с ним справится. Обведет вокруг пальца, сделает так, что он будет считать себя неудержимым, смелым, независимым. При необходимости заставит поверить, что мир плоский и каждый день создается заново.

Это точно выверенная методика. Некоторые женщины утверждают, что она – вершина развития мужской психологии за десять тысяч лет, и я, разумеется, не стану преуменьшать заслуг того, что так хорошо работает. Только порой меня терзают сомнения: а стоит ли она затраченных усилий?

В конце концов, на мужчине белый свет клином не сошелся, как бы мы ни пытались обмануть себя и их. Ко всему прочему, методика таит в себе опасности: один маленький промах – и ваш мужчина утратит иллюзии, а некоторым – таким, как Гарри, – полезет в голову разный бред. Женоненавистники, они все такие.

Лично я предпочитаю прирученных.

– Звучит довольно грустно, – заметила я. – По-твоему, надо его упрятать?

– Нет-нет! – торопливо отозвалась она. – Ни за что. Даже думать не могу о том, как он станет буйствовать в психушке. Он умеет быть таким милым… О, ты просто меня подначиваешь?