Как же ей хорошо сейчас! Очень хорошо…

Саманта начала постепенно приходить в себя. Это был не сон. Йель действительно целует ее и ласкает ее грудь! Хуже всего то, что ей это нравится.

Она поспешно села на кровати. Йель улыбался ей несколько смущенной и виноватой улыбкой, и его ровные белые зубы сверкали в отблесках огня, пылавшего в камине.

- Думаю, что из меня не получится хороший евнух, - сказал он.

Саманта впала в дикую ярость и буквально столкнула его с кровати. Она и не подозревала, что обладает такой недюжинной силой. Раздался глухой стук: это ее муж упал на пол.

- О-о… - застонал он скорее от досады, чем от боли. Он сел, опершись на локоть, и посмотрел на Саманту. - Ну же, Сэм, признайся, ведь тебе это все-таки понравилось, не так ли?

- Ты просто животное, - сказал она и, взяв подушку, бросила ее в Йеля.

- О-о… - снова застонал он.

- Вот тебе покрывало, - сказала Саманта, швырнув его через кровать прямо на него. - Господи, сделай так, чтобы он под ним задохнулся.

С этими словами она легла и на удивление быстро заснула.

На следующее утро, когда Дженни разбудила Саманту, Йеля в комнате уже не было. Покрывало и подушка, на которой он спал, снова лежали на кровати рядом с ней.

Несмотря на полноценный сон, Саманта все еще чувствовала себя уставшей. Ее веки опухли и стали тяжелыми. Она сидела, молча наблюдая за тем, как Дженни суетится вокруг нее, изо всех сил стараясь угодить. Горничная оказалась прекрасным парикмахером. Она подняла волосы Саманты на самую макушку и закрутила их в тугой узел. Эта высокая прическа выгодно подчеркнула длинную и красивую шею Саманты. Теперь даже ее глаза казались больше, чем они были на самом деле.

Интересно, подумала она, что скажет Йель, когда увидит ее новую прическу, и тут же мысленно отругала себя за то, что не может окончательно выбросить его из головы.

- Очень красиво, Дженни. Мне нравится, - похвалила она горничную.

- Благодарю вас, миледи, - ответила горничная, сделав реверанс. Саманта хотела сделать ответный реверанс, но вовремя спохватилась. Ей казалось, что она никогда не сможет привыкнуть к тому, что ее называют «леди».

Она спустилась вниз, в отдельную комнату герцога. В этот ранний час в гостинице было очень тихо.

Саманта застала герцога за завтраком. Эйлборо и Фенли радостно поприветствовали ее. Фенли, как всегда, отодвинул для нее стул.

- Надеюсь, вы хорошо выспались, Саманта, - сказал Эйлборо.

Она посмотрела на него и улыбнулась. Интересно, он догадывается о том, что произошло этой ночью между ней и его братом?

- Да, ваша светлость, благодарю вас, - ответила она.

- Я же просил вас называть меня Вейландом. Теперь мы одна семья. Кстати, о семье. Где же мой блудный брат? Он уже проснулся или все еще обнимает подушку? Он всегда был лентяем. Дело в том, что я хочу через час отправиться в дорогу.

Саманта, конечно, могла приписать Йелю любые грехи, но вот лентяем она бы его никогда не назвала.

К счастью, Фенли пришел Саманте на помощь, и ей не пришлось отвечать на вопрос герцога.

- Лорд Йель проснулся очень рано, - сказал он. - Он просил передать, что постарается вернуться до нашего отъезда, ваша светлость, - пояснил он, поставив перед Самантой тарелку с сосисками и яйцами.

- Его нет в гостинице? - раздраженно спросил Вейланд. - Куда же, черт возьми, он отправился в такую рань?

- Он пошел покупать лошадь - ответил Фенли.

- Лошадь?

- Да, ваша светлость. Он считает, что в экипаже слишком тесно, и хочет сегодня проехаться верхом. Он пообещал вернуться к отъезду.

- Но почему он не нанял лошадь в гостинице?

- Я не знаю, -благоразумно ответил Фенли и, к удивлению Саманты, незаметно подмигнул ей.

Интересно, что бы сказал Фенли, узнай он о том, что она понимает Йеля еще хуже, чем герцог.

- Любопытно, какую клячу он сможет купить в Дарлингтоне в столь ранний час?

Им не пришлось долго ждать ответа на этот вопрос. Когда они садились в экипаж, к ним подъехал Йель верхом на горячем черном жеребце. Он был без шляпы, широкие полы плаща развевались у него за спиной.

Его глаза сияли от радости.

- Он прекрасен, не правда ли? - сказал Йель с улыбкой. Даже Саманта поняла, что конь просто великолепен.

Вейланд подошел к коню и, проведя рукой по его груди, потрепал по шее.

- Это правда, - сказал он со знанием дела. - Где ты нашел его?

- Я купил его у местного сквайра, который живет в начале этой улицы. Вчера вечером в пивной я слышал, как какие-то парни нахваливали его жеребца.

- Даже страшно представить, сколько ты заплатил за этого красавца, - сказал Вейланд.

Йель пожал плечами.

- Он стоит этих денег. Недаром говорят, что всегда нужно ставить на темную лошадку. Она приносит победу.

Его брат недовольно поморщился.

- Где твоя шляпа?

- Я потерял ее по дороге, когда пытался приручить этого коня.

- Джентльмен должен носить шляпу, - настаивал Вейланд.

- Я куплю себе новую шляпу в следующем городе, - взмахнув рукой, ответил Йель. Он повернулся к Саманте и, лукаво улыбнувшись, сказал: - Я назвал его Животное. Надеюсь, тебе понравится эта кличка.

Это был намек на то, что произошло между ними ночью.

- Ему она подходит как нельзя лучше, - ответила она и села в экипаж. Такова уж его натура. Он все превращает в шутку.

Йель подъехал прямо к экипажу до того, как лакей успел закрыть дверь.

- Я также купил вам вот это, миледи, - сказал он и достал из-под плаща красную розу.

Саманта очень удивилась, увидев живой цветок сейчас, посреди суровой зимы.

- Где ты нашел его? - спросила она, взяв у него розу. Лепестки цветка уже слегка привяли от холода, и Саманте захотелось согреть его.

- У сквайра есть теплица. Он выращивает розы. Это одно из его любимых занятий. Цветок стоил почти столько же, сколько мой конь, - пояснил Йель, надевая перчатки. Он протянул руку и, сжав руку Саманты, сказал: - Надеюсь, этот цветок понравится тебе.

Их взгляды встретились, и она прочитала в его глазах искреннее раскаяние и мольбу о прощении.

Он наклонился к Саманте, чтобы никто, кроме нее, не смог услышать его слова, и сказал:

- Мне не стоило дразнить тебя ночью, Сэм.

Она молча кивнула в ответ, решив, что если она заговорит, то голос может подвести ее. Ей не хотелось выдавать своего волнения. Саманте не нравилось, когда он притворялся робкой овечкой. Она пыталась отгородиться от него высокой, прочной стеной, и такое поведение Йеля весьма усложняло эту задачу.