— Хочу!

Прочие слушатели загомонили. Слушать про чьего-то предка хотелось не всем.

— Что еще за Калева такой? — спросил какой-то купец из южных карьяла. — Чем он прославлен? Вяйнемейнена мы все знаем, а этого — нет!

Старый саами усмехнулся в жидкие усы, откашлялся и положил пальцы на струны.

— Это будет песня о том, как предки карьяла сражались с Похъёлой.

На лугу мгновенно установилась тишина. Саами и его ученик встали, взялись за руки, и хором пропели руну Начала:

— Внемлите, боги, Песни рождению! Внемлите, люди, Древнего рода преданью! Восславим героев, Что ходили на север, В темные земли Похъёлы, Не убоявшись Трех Хийси, Слуг Хозяйки Лоухи, Стражей Границы!

Потом ученик сел, взял в руки свое кантеле и негромко заиграл, а старичок-саами остался стоять и заговорил нараспев:

— Вы уже услышали саамскую песню о Радиэне, одолевшем вечную ночь, и Вороне, укравшем солнце.

А теперь я поведаю вам о Трех Хийси, исчадиях Хорна, что служат Хозяйке Похъёлы, пожирая тех карьяла, кто осмеливается приблизиться к ее владениям, и о герое Калева, который отважился пересечь Борозду Укко, сразился с хийси — и победил их!

Во времена Сновидений, когда водопад Иматра был еще маленьким ручейком, а к небу можно было прикоснуться рукой, не поднимаясь на цыпочки, великий райден по имени Калева решил совершить набег на север, пограбить окраины Похъёлы. Хозяйке Похъёлы это, понятно, пришлось не по душе. Раскинув рыбьи кости, она узнала его путь и стала думать, как бы помешать ему. И наконец придумала.

Дружина Калева пробиралась через лес, и вдруг дорогу им пересекла широкая река. Воины заспорили, как им преодолеть преграду. «Построим плот», — говорили одни. «Поищем брод», — говорили другие. Но отважный Калева сказал: «Переберемся вплавь!» И, как положено вождю, первый вошел в воду. Однако не успел он проплыть и половины пути, как вода вскипела, и на него напало водяное чудовище — огромная красноглазая щука с плавниками острыми, как мечи…

— А-а! — воскликнул Ахти, подскакивая на месте. — Так это же…

— Тихо! — Ильмо схватил его за руку, призывая к молчанию. Приятели переглянулись.

— Так вот кто хотел потопить нашу лодку!

Со всех сторон послышалось шиканье. Ильмо умолк, с опаской взглянув на саами. Но рунопевец не рассердился. Кивнув Ахти, он продолжил:

— Калева и Щука сражались день и ночь, и наконец герой почувствовал, что рыба слабеет. Тогда он вытащил ее на мелководье, и там воины добили ее копьями.

Потом они выволокли ее на берег, разделали, зажарили и славно пообедали, а из щучьей челюсти Калева изготовил себе волшебное кантеле.

— Этот саами твердо уверен, что Калева ее убил? — прошептал Ахти. — Сдается мне, что съеденные щуки не нападают на рыбаков!

— Может, мы сражалсиь с кем-то из ее потомков, — ответил Ильмо, и друзья с удвоенным интересом вслушались в речитатив рунопевца.

— Хозяйка Похъёлы пришла в ярость и стала снова думать, как ей остановить Калева. А дружина, перебравшись через реку, вошла в пограничные леса, и впереди уже виднелись острые вершины Врат Похъёлы. И вот однажды холодной ночью к костру Калева вышел из леса огромный Волк. Он был волчий вождь и великий убийца и мог говорить на языке карьяла.

«Ты нарушил границу, человек, — сказал он герою. — Уходи, иначе я тебя съем!»

«Какое тебе дело до границ Похъёлы? Ты что, сторожевой пес?» — спросил его Калева.

«Я слуга Хозяйки Похъёлы!» — гневно ответил Волк.

«Тогда убирайся — я не разговариваю с холопами!»

Волк зарычал. Увидев его оскал — а клыки его были как ножи, — воины Калева испугались.

«Уйдем, иначе он съест нас всех», — сказали они.

«Если мы повернемся к нему спиной, он точно нас убьет, — возразил Калева. — Именно так бы я и поступил на его месте. Так что сразимся, и посмотрим, кто кого съест!»

В тот же миг волк с ревом бросился на Калева. Герой, не растерявшись, вонзил ему в горло копье. Они сражались всю ночь до утра. На рассвете волк выдохся. Тогда герой переломил волку хребет об колено, а потом задушил его голыми руками. Потом он съел его сердце, глаза и мозг, голову отрезал и повесил на сосну, а из шкуры сделал себе шапку и рукавицы, и были они теплыми, прочными и красивыми.

— Эх, вот молодец был твой предок, Ильмо! — не удержался Ахти. И добавил тихо: — Если, конечно, у этого волка не осталось родичей…

Ильмо фыркнул, но незаметно сделал отвращающий беду жест.

Со всех сторон раздавались одобрительные возгласы. Саамский сказитель подождал, когда снова станет тихо, а затем продолжал:

— Хозяйка Похъёлы разозлилась пуще прежнего, ибо дружина Калева уже подошла к самому подножию гор, называемых Вратами Похъёлы. А в пещерах под теми горами с незапамятных времен жил Медведь. Он был древним, как сам Вечный Лед, шерсть его побелела от старости. Этот медведь был мудр и искушен в ворожбе, многие тайны мира были ему ведомы. Вот Хозяйка Похъёлы и решила, что нехудо было бы натравить его на Калева.

Обратившись в крылатое чудовище, она прилетела к Вратам Похъёлы и сказала Медведю: «Если ты съешь карьяльского героя Калева, что скоро будет проходить через твои владения, ты станешь бессмертным».

«Как я узнаю, что ты мне не лжешь?» — спросил Медведь.

«Спроси самого Калева», — ответила она ему и улетела восвояси.

Медведь встретил Калева на тропе среди скал, сам огромный, тяжелый и неповоротливый, как скала. Преградив ему путь, он спросил: «Правда ли, что если я тебя съем, то стану бессмертным?» Калева, расхохотавшись, ответил: «Да ты, видно, выжил из ума от старости! Ступай к себе в берлогу, старый медведь, и не загораживай мне тропу».

Медведя смутил смех героя, и он посторонился, пропуская Калева и его дружину. Воины Калева, дрожа от страха, по одному проходили мимо него по узкой тропе. Сам же герой стоял с гордо поднятой головой, бесстрашно смотрел на медведя и ждал, чтобы пройти мимо него последним.

«Если он сейчас уйдет, — размышлял тем временем Медведь, — я всю жизнь буду мучиться от сомнений, не побывало ли в моих лапах бессмертие? В конце концов, я ничего не теряю. Даже если Хозяйка Похъёлы обманула меня, я хотя бы пообедаю». Рассудив так, медведь дождался, пока Калева повернулся к нему спиной, бросился на него сзади и когтями содрал кожу с его непокрытой головы…

Слушатели зашевелились и зашумели.

— Нет! — послышались возмущенные возгласы. — Так не годится!

— Тут и сказке конец, — усмехаясь, заявил Ахти и тут же был со всех сторон разнообразно и изощренно обруган.

Сказитель бросил на него суровый взгляд и громко продолжал:

— Но случилось чудо! Рана Калева мгновенно зажила, а кровь, стекающая по его лицу и шее, превратилась в длинные, медно-рыжие волосы. Калева, даже не покачнувшись, обернулся, выхватил меч и вступил с Медведем в бой.