– Я не знаю, – с горечью ответила она. – Не стану врать, что планировала завести ребенка в ближайшее время.

Мэдди нахмурилась:

– А ты справишься? Я имею в виду, если оставишь его?

– Я живу с соседкой в крошечной квартирке с двумя спальнями и едва свожу концы с концами, убиваясь на бесперспективной работе. У меня больна мать, и я единственная, кто может присмотреть за ней. Да, и Лео больше не платит за меня арендную плату, так что мое финансовое положение еще хуже, чем обычно. – Она усмехнулась. – Я ответила на твой вопрос?

Мэдди подошла к скамейке и села. Кэт последовала за ней.

– Почему ты с ним связалась? – спросила Мэдди. В ее голосе не было ни злости, ни нападок.

– Я могла бы задать тебе такой же вопрос.

Мэдди положила руки на колени и принялась крутить на пальце кольцо. Кэт завороженно смотрела на него.

– Мы очень любили друг друга, – тихо промолвила Мэдди.

– Как и мы.

Они замолчали. Разговор мог завести их в тупик. Кэт выпрямилась:

– Послушай! Я пришла сюда не для того, чтобы спорить из-за Лео. Еще один вопрос, и я уйду. Если ты не заметила, я очень занята в магазине.

– Он рассказывал тебе обо мне? – Мэдди слегка поморщилась от своего вопроса.

Кэт снова закурила, сделала несколько затяжек и затушила сигарету.

– Да, он говорил, что чувствует себя виноватым из-за твоей дочки и детей Виктории. Он просто не мог бросить тебя.

– А мне он никогда не говорил о тебе, – наконец произнесла она с болью в голосе.

– Что ж, вероятно, у него было много секретов. Например, завещание и все остальное. И даже жена, которая оказалась выдумкой. А тебе повезло! Ты провела вместе с ним почти восемь лет. Со мной он был лишь чуть больше года.

– Я не понимаю. Мы ведь были так близки и любили одно и то же. Долгие прогулки, теннис, горные лыжи, старые графины, – Мэдди усмехнулась. – Часами могли искать их у антикваров и собрали неплохую коллекцию!

Кэт посмотрела на Мэдди, а потом продолжила:

– Искусство. – Она вспомнила, как терпеливо Лео объяснял, почему одна картина лучше другой и наоборот. – Старые фильмы, рок-музыка, еда навынос из китайских закусочных…

– Он терпеть не мог закусочные и рок-музыку.

Кэт покачала головой:

– Нет, он любил их. И мне никогда не казался спортивным человеком.

По взгляду Мэдди было понятно, что она хочет еще поговорить, но Кэт больше не могла этого выносить и встала. Они молча двинулись в сторону книжного магазина, каждая погруженная в собственные мысли. Наконец Мэдди остановилась.

– Послушай, – обратилась она к Кэт, – мне чуть плохо не стало, когда я увидела тебя на похоронах. Для меня это был шок, и я сразу возненавидела тебя, как Виктория ненавидит меня. Думаю, тебе не следовало связываться с Лео…

– Я могу то же самое сказать о тебе, – усмехнулась Кэт.

– Но, – продолжила Мэдди, не обращая внимания на ее слова, – ты сейчас в сложном положении. И если я могу что-нибудь сделать…

Но Кэт скорчила такую гримасу, что Мэдди замолчала. Солнце уже скрылось за тучами, и начал моросить дождь. Кэт видела, что Джарвис наблюдает за ними через витрину магазина. Она натянула капюшон на голову и вздохнула.

– Виктория считает, что помогает, посылая мне номера телефонов, будто я не в состоянии найти их сама! А потом вдруг отправляется сплетничать с тобой у меня за спиной! В этом деле мне не нужна помощь! Я не доверяю тебе и не хочу больше видеть ни одну из вас. Я сама с этим справлюсь!

Кровотечение началось около четырех часов. Кэт пошла в туалет и заметила на унитазе несколько темно-коричневых пятен. «Что это?» – подумала она. Они с Джарвисом находились вдвоем у кассы, потому что Рэйчел потребовалось сделать очередной «важный звонок». Джарвис наклонился к рюкзаку, стоявшему на полу, и радостно объявил:

– Я сделал новые фотографии! Посмотри и скажи, какая тебе больше нравится. – Он помахал у нее перед носом листами с сотнями маленьких фотографий.

– Конечно, – кивнула Кэт и вдруг поняла, что ее больше не тошнит, и грудь не такая набухшая.

Она взяла фотографии и начала разглядывать их. Они все казались одинаковыми. На каких-то Джарвис был в синей рубашке, на других – в черном джемпере с V-образным вырезом, но больше они ничем не отличались.

– Вот эта неплохая, – сказала Кэт, показывая на фотографию в середине. Она не могла сосредоточиться.

Джарвис скорчил гримасу.

– Здесь одна бровь выше другой.

– А вот эта? – Она показала на другой снимок в нижней трети листа. – Мне нравится выражение лица: задумчивое и одновременно язвительное – просто великолепно! И видна ямочка на подбородке.

Джарвис взял у нее фотографии и долго изучал их.

– По-моему, но на ней я кажусь неприступным. А мне нужно выглядеть сексуальным, дружелюбным и при этом иметь отстраненный вид, чтобы подходить для любой роли.

Когда Кэт снова пошла в туалет, коричневых капель стало больше, а к моменту ухода домой она чувствовала себя ужасно: ей было холодно, она дрожала, болела спина.

– Давай сходим в кино? – предложил Джарвис, но Кэт покачала головой.

– Мне нужно к маме. Она очень странно себя ведет: встает рано утром, чтобы убрать квартиру, и готовит много еды. Недавно ела буквально несколько крошек, а сейчас не может остановиться.

– Может, проблема в гормонах?

Она не пошла к матери, а сразу поехала домой, разделась и легла в ванну. От теплой воды боль в спине стала меньше, но, как только Кэт встала, усилилась. Есть ей совсем не хотелось, так что она покормила мышей, включила музыку Моцарта и забралась в кровать, свернувшись клубком вокруг теплой грелки.

Кэт разбудил шум – пришла Трейси. Из-за двери доносился мужской голос. Значит, помирилась с Риком. Кэт взглянула на часы у кровати: было уже за полночь. Она проспала несколько часов, и сейчас окончательно проснулась и чувствовала, что теперь долго не уснет. Кэт собиралась встать и сделать себе чашку чая, но потом вдруг вспомнила… Спина больше не болела, но теперь она чувствовала тянущую боль в животе, как при месячных. Кэт положила руку между ног и обнаружила, что пижамные брюки промокли насквозь. Умом она уже понимала, что происходит, но душой не готова была это принять. Добежав до ванной, села на унитаз. Боль неожиданно усилилась, и Кэт с трудом терпела ее. Из нее текла ярко-красная кровь вместе с большими темными сгустками. Почувствовав на щеках слезы, Кэт наконец осознала ужас ситуации.

Она теряла ребенка Лео. До сих пор сомневалась, хочет ли оставить его. Как она могла сделать это, ведь он окончательно испортил бы ее жизнь! Ему пришлось бы спать в углу – там, где сейчас стоит клетка с мышами. Он бы постоянно плакал, ей пришлось бы менять вонючие подгузники, она не могла бы больше проводить вечера вне дома, выпивать и развлекаться.