Шуршание повторилось, перевернулся на правый бок, так как звук шёл именно с той стороны.

- Извини, я не хотела тебя будить, я сейчас уйду, - произносит Рита гундосым голосом, стоя около гардеробной с чем-то красным в руке, - только вещи соберу, - отворачивается и наклоняется вниз.

Зелёный, большой чемодан узнаю сразу. Это один из чемоданов Риты, он уже под завязку забит вещами.

Ничего не говорю, смотрю на напряжённую спину жены. Голову пронзает острой болью, закрываю глаза, во рту всё пересохло. Нужно встать и как-то добраться до ванной, до кухни точно пока не доберусь.

- Кто тебя так? – раздаётся совсем рядом.

Открываю вновь глаза, или же правильно сказать – глаз, вижу перед собой наклонившеюся ко мне лицо Риты. По опухшим глазам понимаю, что ревела, и не один час.

- Какая тебе разница? – до ужаса хриплым голосом отвечаю пока ещё жене.

Развестись за ночь я точно не успел.

- Я…

- Молчи, - качаю головой и чуть не взвыл.

Кажется, Гор сотряс мне мозги.

- Здесь вода и обезболивающие, - шепчет девушка, кивает на тумбу рядом, - я уезжаю к родителям, прости меня за мою глупую попытку с беременностью, сама не знаю, как смогла предложить такое врачу, я была не в себе, просто я люблю тебя, - с каждым словом голос становиться всё тише, - я подпишу бумаги о разводе, мстить никак не стану, - девушка замолчала, развернулась, подошла к чемодану, взялась за его ручку, - прощай, я желаю тебе счастья, - практически на грани слышимости.

Рита развернулась к выходу из комнаты, быстрым шагом направилась к двери. Уже через несколько секунд я остался один, слушая удаляющиеся шаги по коридору, а после по лестнице. Через пару минут, хлопнула входная дверь.

- Сын! – громкий, встревоженный голос отца выдернул из беспокойного сна.

Мне снилась Карина, уставшая, с бледным личиком, тёмными кругами под глазами. Она сидела на стареньком, потрёпанном диванчике в маленькой комнатушке с обшарпанными стенами. Она обнимала себя руками за неестественно огромный живот, с тоской смотря в окно с мутными стёклами, через которые было плохо видно улицу.

Во сне я стоял рядом, но притронутся до девушки не мог, сколько бы не рвался к ней, не получалось, словно между нам была невидимая стена. Я кричал, звал её, но она не слышала меня, продолжала сидеть и смотреть через муть стёкол. После картинка сменилась. Знакомая палата, Карина с Ариной на руках, её тихий голос. Она пела колыбельную нашей дочери. И снова эта невидимая стена, между нами. Я уже не кричал, не звал её, знал, что не докричусь, стоял и наблюдал за…, своими девочками. Они мои, родные. И мне придётся постараться, чтобы вернуть доверие любимой женщины. Вернуть то, что так глупо потерял.

- Кирилл? – вновь зовёт меня отец, отвлекая от воспоминания плохого сна.

С шипением открываю глаз, второй отёк ещё сильнее и не видит. Отец стоит около постели, наклонившись надо мной, смотрит с потрясением. Пару секунд тишины, и грубое ругательство слетает с губ отца.

- Кто это сделал? Кто Кирилл?! – гневно выкрикивает родитель, от чего я морщусь, руками обхватываю голову.

В ней словно салюты взорвали. Всё грохочет, причиняя адскую боль.

- Я вызываю врача, и пока он едет, ты рассказываешь, что опять натворил! И почему мне звонит твоя жена и просит присмотреть за тобой? Где она, кстати есть? Почему не рядом с тобой? Почему врача не вызвала? – посыпались вопросы.

- Не кричи, Рита уехала к родителям, мы разводимся, - сообщаю отцу, как раз отвечаю на его вопросы.

В комнате образуется тишина, но длиться она недолго, я даже не успеваю принять положение сидя, как отец обретает дар речи.

- Вот так просто уехала? Что, даже скандала не закатила? – помогает мне присесть, закладывает за спину пару подушек.

- Нет, скандала не было, - криво усмехаюсь и сквозь зубы втягиваю воздух, - была попытка обмана, - пальцами ощупываю отёк на лице.

Надеюсь, рассечений нет, и глаз не повреждён. Сотряс Гор мне сделал, тошнота и сильные боли тому показатель. Эта хрень пройдёт, а вот слепым быть не хочется. Таким я явно не нужен буду Карине.

- Что за попытка, - печатая что-то в телефоне, спрашивает отец.

- Не поверишь, она договорилась с врачом на осмотре о липовой беременности, - отвечаю мужчине, - но меня от обмана спас доктор УЗИ, он сообщил, что беременности нет вместо того, чтобы сказать, что она якобы есть, - говорю сумбурно, голова кружится.

Отец грязно выругивается, проводит устало ладонью по лицу.

- Откуда эти ужасные следы на твоём лице? – не поворачиваясь в мою сторону, - это Аркадий? – глухо и резко.

- Нет, это Гор, - приходиться признаться или же отец отправиться к отцу Риты, - это он так выразил, какое я дерьмо, - начинаю вставать с постели, нужно всё-таки принять душ, и посмотреть на свою рожу.

Напрягшись всем телом, сдерживая рвущуюся брань. Кажется, этот придурок сломал мне ещё и рёбра. Дышать стало трудно, пришлось лечь обратно, и тупо ждать, когда боль отступит.

- Хорошо, что твоя мать осталась дома, иначе бы сейчас вёз ей в больницу с сердечным приступом, - бесцветным голосом говорит отец, опустив голову вниз.

Ему больно смотреть на меня, больно, как за сына. А ещё ему стыдно, стыдно за мои поступки, стыдно, что не доглядел.

- Прости меня, пап, - дыхание восстановилось, что позволило без затруднений говорить, - ты не виноват, слышишь? Не виноват, мои ошибки принадлежат только мне.

Отец молчит пару минут, эта тишина особенная, мы оба погружается в мысли, о чём думает отец не знаю, а мои мысли далеко, там, где любимая женщина и наш ребёнок. Как теперь показаться им на глаза? Как с такой рожей прийти к любимым? Только напугаю.

Быстрые шаги по коридору,