сгусток плазмы, который принял на себя удар. Сыпануло искрами, вокруг разлетелись ошметки подгоревшей эктоплазмы, молния ушла в никуда.

А вот ответная атака, оказалась неожиданной. Фантом вытянул лапу и послал в Миража точно такой же сгусток, и летел он гораздо быстрее предыдущего. Если бы не реакция, все могло бы закончиться совсем плохо, но на пути эктоплазмы возник кинетический щит, да и на всякий случай Павел присел, а то вдруг пройдет насквозь. Эктоплазма растеклась по защите, как крупная капля по лобовухе, полностью перекрыв обзор.

Головин понял, что перчатка слаба, ей не хватит мощности для того, чтобы пробиться, а вот жезлы… Он посмотрел вниз, где прямо у него под ногами лежали останки Кортена и его бойцов, погибших в самом начале прорыва. Рядом с одним из них, полностью высушенном до состояния мумии, валялся жезл и, судя по сиреневому цвету, он был как раз электрическим.

Отпустив заляпанный щит, Павел притянул жезл к себе. Секунда, и вот он уже вооружен. Поток призраков почти иссяк, их осталось не больше десятка, но именно они были основной проблемой — мутные, можно сказать, прокачавшиеся, и вот теперь они отбивали скоординированные залпы наемников, стараясь сократить дистанцию. По тварям били уже все, кроме земельщиков, они в этом противостоянии были абсолютно бесполезны. Кое-кто из них вооружился жезлом раненого или погибшего товарища и присоединился к сражению. Вот одному из самых темных фантомом первой линии удалось пробиться на дистанцию атаки, и в людей полетели сгустки эктоплазмы. Он долго не прожил, единый удар нескольких десятков жезлов буквально продавил его оборону, начисто выжигая сущность, даже лужи не осталось. Но один из сгустков все равно нашел брешь, два угодили в чьи-то щиты, которые, к счастью, выдержали, правда, полностью закрыли обзор сразу нескольким наемникам. Третий комок эктоплазмы прошел прямо в стык между щитами и угодил в лицо бойца из второго ряда. Он отлетел на барьер за спиной, и последнее, что заметил Головин, прежде, чем тот сполз на землю, это, как эктоплазма обтягивает голову человека, покрывая ее тонкой пленкой.

Головин же вскочил на ноги и максимальным зарядом ударил в темного фантома, который продолжал поглощать тех, кому не повезло. Он атаковал цеповухой, как бил Хан в самом начале боя, и не прогадал. Призрак ответил привычным сгустком, который встретил длинную молнию, бьющую из жезла на полпути к цели. Вот только это не обычная молния из перчатки, сгусток разлетелся обуглившимися брызгами, а молния пошла дальше, мгновение и вот она ударила…

— Твою мать! — заорал Головин, видя, как между молнией и призраком вырастает что-то вроде мутного эктоплазменного щита, принимающего на себя заряд, который начал растекаться по поверхности, вместо того, чтобы прожечь дыру и поразить фантома.

Жезл в руке Павла разогрелся, еще немного, и не выдержит, бывало с ними такое, когда нагрузка превосходила прочность материалов. Но вдруг откуда-то из-за спины в щит бьет еще одна молния, такая же цепная. Вот она-то и поставила точку в этом противостоянии, эктоплазма сдалась, и чужой разряд угодил в призрака. Тот оказался гораздо крепче, чем остальные. Да эктоплазма горела, удушающий смрад стал расползаться по лагерю, но фантом метнулся в сторону, уходя из-под удара, причем сделал это гораздо стремительней, чем непрокаченные призраки, и даже увернулся от очередной молнии, которая прилетела откуда-то из-за спины Головина. И тогда Головин ударил его телекинезом. Он создал щит и толкнул его с максимальной силой, это и стало его концом. Все вышло точно так же, как с жуком, угодившим в лобовуху на скорости за сотню, брызги полетели в разные стороны, часть из них угодила на еще целую секцию барьера и с шипением начала испаряться. Головин посмотрел вниз, там все было кончено. Поняв, как нужно действовать против подобных врагов, его «гуси» смели прокаченных фантомов. Головин закрутил головой, выискивая новые цели, но их не было, бой за лагерь был закончен. Они выстояли.

— Победа, — выкрикнул кто-то внизу.

И все подхватили. Люди радовались, они выстояли, вот только Головин смотрел на них и понимал, что его воинство уменьшилось минимум на треть. Он развеял площадку под ногами и упал вниз.

— Господин капитан, — Хан протянул Миражу его плащ.

Павел кивнул и накинул его себе на плечи. Головин направился к Риру, который уже командовал.

— Лейтенант, — окликнул его Павел.

Рир обернулся и вытянулся по стойке «смирно».

— Слушаю, господин капитан.

— Жду через десять минут, доклад о потерях и состоянии лагеря. Недолго длилась ваша опала, господин полусотник.

— Слушаюсь, капитан, — и Рир, развернувшись к бойцам, принялся отдавать команды еще активней.

Павел оглянулся, ища, куда бы присесть. Возле навеса, под которым готовили еду, стоял какой-то ящик. Достав трубку, он направился к нему, нужно было перекурить и перевести дух. Набив трубку, он принялся наблюдать за тем, как бойцы укладывают в рядок трупы тех, кому не повезло.

Хан появился через пару минут, таща в руках кружку, из которой шел аромат свежезаваренной саввы.

Головин молча кивнул и сделал глоток.

— Я так понимаю, палатка уцелела?

— Пара подпалин, две сквозных дыры, а так цела. А вот шатры первого и второго десятка сгорели.

— Ну, это я и сам видел. Артефакторы живы?

— Только Фирк, оба телохранителя госпожи Ираны погибли, один в самом начале прорыва, второй за пару минут до конца, прикрыл ее собой от сгустка той дряни, которой призраки швырялись.

— Плохо, — выпуская вверх струйку табачного дыма, произнес Головин. — А с Нором что вышло?

— Не знаю, — развел руками телохранитель, — но видел высохшее тело, по перстню опознал.

Головин бросил взгляд на направляющуюся к нему Ирану. Хан все понял правильно и отошел в сторону.

— Кортий и Терэгий погибли, — садясь на ящик рядом с Головиным, тихо произнесла женщина.

— Это тяжелый удар по нам, — дипломатично ответил Павел, ему было плевать на них, но потеря пары артефакторов в такой момент действительно была болезненна для уменьшившегося отряда. — Мне жаль.

Ирана кивнула, принимая такое довольно грубое соболезнование.

— Терэгий вообще был моим дядей, это серьезный удар для рода.

— Что поделать? Я предупреждал Кренса, что это может быть опасно. И я очень не хотел вешать себе на шею вашу команду, — он замолчал на несколько секунд, — но что сделано, то сделано. Сегодня много народу погибло.

— Мы бы все погибли, если бы не ты, — почти шепотом произносит Ирана. — То, что я увидела…

Головин бросил на нее быстрый взгляд. Да, то что он сегодня показал, больше не удастся сохранить в тайне, если только не убить всех, кто есть в этом лагере, кроме Хана, конечно, он умеет и