Иду к окну, не оглядываясь. Застываю и смотрю на тёмное небо, которое начинает сереть на востоке. За спиной раздаются шаги. Гьера снова оказывается передо мной. Льнёт всем телом, обвивает шею руками:

— Пожалуйста, Сардар, в последний раз, — просит хриплым грудным голосом. — Мы так давно не виделись, твоя девочка соскучилась.

— Моя девочка, — цежу сквозь зубы, — сейчас хрен знает где! — сдавливаю её запястья и грубо отбрасываю, не церемонясь на этот раз.

Гьера отшатывается на пару шагов и поражённо на меня смотрит. Сощуриваю глаза:

— Мне стоит намекнуть лорду Силу, чтобы лучше смотрел за своей женой? Или мы друг друга поняли? Всё давно кончено, ясно тебе?

— Так уж и давно? — шипит, наступая на меня. Её кружевная накидка съезжает в сторону, обнажая плечо.

Инстинктивно смотрю туда.

— Кого ты обманываешь, Сардар? — несколькими резкими движениями Гьера раздирает завязки и сбрасывает на пол кружевную накидку, оставаясь в тонкой тряпке на тонюсеньких лямках. Очерчивает пальцами грудь, демонстрируя товар лицом. — Помнится, мы неплохо провели время, пока твоя жена рожала. Вот и сейчас её нет, почему бы нам…

— Что ты несёшь? — выплёвываю зло, внутри клокочет. — Совсем рехнулась? Понятия не имею, с кем ты там проводила время, не со мной точно!

— Но поцелуй…

— Бездна! — морщусь, сдавливаю переносицу. — Заткнись уже! Ты только унижаешь себя этим разговором.

Убираю руки в карманы брюк, отступаю назад. Смотрю на бывшую раздражённо и холодно:

— Не было поцелуя. Ты обслюнявила мне рот, я вышвырнул тебя из комнаты. Всё. А теперь…

Достала. Хочу сказать, чтоб проваливала к мужу, но вдруг застываю на месте. Чувствую, как глаза непроизвольно расширяются, а затем зло сужаются до узких щёлочек.

В пару шагов оказываюсь рядом, дёргаю со всей дури тряпку на её груди. Слышу жалобный треск рвущейся ткани и испуганный вскрик Гьеры. Чувствую её гладкую кожу под своими пальцами и вижу багровые полосы, которые сам же и оставляю.

— Что это? — встряхиваю Гьеру за плечо.

Мы оба с ней смотрим на чернильно-чёрный пятилистник с заострёнными краями, от которого в разные стороны расходятся шипы. След тёмной магии. На мне таких следов до хрена, но на ней-то откуда?

— Это п-просто рисунок, ты же его видел! Он у меня давно!

Продолжая сдавливать плечи Гьеры, пытаюсь припомнить, когда, вообще, был с ней в последний раз. Давно. Когда Лана только приехала.

Насмотрелся тогда на неё, и стояк был каменный, а Лана беременная, да и вообще всё было иначе тогда. Пришлось сбрасывать пар по привычке с Гьерой. На тот момент никакого цветка на ней не было. Он появился после. И я, кажется, догадываюсь, когда.

Гьера пытается высвободиться, изворачивается, как змея на раскалённом песке. Прихватываю её за волосы на затылке и заставляю смотреть мне в глаза:

— Это сделала ТЫ, — не спрашиваю, просто констатирую факт.

Её глаза испуганно расширяются, тело начинает вонять липким трусливым потом.

— Я… не… понимаю… — пищит жалобно.

Напрягаю ментальную силу, давлю на её сознание. Запрещённый приём, вот только плевать я хотел на запреты:

— Правду, — цежу сквозь зубы, — го-во-ри!

— Да! Это сделала я! Я подменила её сорочку, когда все ушли!

— Защита замка?

— Я… отключила её.

— И с Тайтоном её свела.

— Дыааа, — Гьеру бьёт мелкая дрожь. — Но, Сардар, всё это ради нас! Я люблю тебя! А она пусть убирается! Ей здесь не место!

— Это тебе. Здесь не место. Где она? — рявкаю на неё так, что стёкла в окне вибрируют. — Мне следовало раньше догадаться, то ты опять снюхалась с братцем! Где он держит её? Отвечай! Или, клянусь Драконьим Богом, я заставлю твои мозги закипеть прямо сейчас!

— Я скажу! Скажуууу! — всё лицо бывшей в слезах и соплях, белки глаз покрылись красными трещинами. — Но это не поможееет! Никому не добраться на Чёрный утёс живым!

Чувствую, как угол рта нервно дёргается при этом слове. Разжимаю пальцы. Гьера обессиленно оседает на пол.

Чёрный утёс — неприступная крепость посреди Сумеречного моря. Укреплённая, вооружённая, с отличным обзором во все стороны. Подлететь или подплыть к ней незаметно — невозможно.

— Тебе никогда её не вернуть, Сардар, — хрипит Гьера. — Подстилка Тайтона вернулась к своему хозяину, где ей и место.

— То есть, ты даже не раскаиваешься, — проговариваю спокойно.

— Раскаиваюсь? Да я её ненавижу! Пусть она сдохнет, наконец! И пусть всё будет как раньше!

— И не угомонишься.

Чувствую тьму. Тьма чувствует, что я не сдерживаю её больше. Засовы открыты, железные двери распахнуты настежь. Она ползёт сначала несмело, будто поверить не может в то, что не держу. Отпустил.

Чёрные всполохи тянутся от солнечного сплетения вверх по груди, обвивают шею, застилают глаза. За окном вовсю разгорается рассвет, а у меня перед глазами густеет тёмная пелена. У кончиков пальцев клубится чёрный дым.

Гьера смотрит на меня снизу вверх глазами-плошками и отползает на заднице назад, будто это поможет:

— Сардар, что это? — тычет в меня пальцем и трясётся, будто чудовище увидела.

— Видишь ли, Гьера, — усмехаюсь, а голос мой и не мой одновременно. В нём железо, злость и нечто иное. — Если долго всматриваться в Бездну, то Бездна начинает всматриваться в тебя. Мы живём в таком месте, что не всматриваться не получается. И я подумал, что, если не можешь победить тьму, стоит примкнуть к ней.

— Что… взамен?

— Ты ведь уже и сама догадалась.

Тени в углах приходят в движение, сгущаются, формируя высокие силуэты с рваными краями. Пошатываясь, они движутся к жертве, обступают её.

Разворачиваюсь и иду прочь, не оглядываясь. Визг Гьеры разрывает предрассветный сумрак и глохнет с первыми лучами солнца над горизонтом.

Алана.

— Ну, здравствуй, жена, — мутно-серые глаза Иниса взирают отстранённо и холодно.

С опаской смотрю на него, пытаясь предугадать реакцию. В нашу последнюю встречу он был нежен и добр. Был? Или хотел казаться?

— Инис, — заставляю себя собраться, и чтобы голос не дрожал.

Сжимаю пальцы в кулачки, чтобы не видно было, как они дрожат. Прижимаю их к груди.

— Ты здесь, чтобы спасти меня? — спрашиваю с надеждой.

Он приближается. В безупречном белоснежном камзоле. Такой неуместный и роскошный в окружающей нас убогости.

Шаг. И я сглатываю. Шаг. Спускаю ноги с кровати, чтобы встать и отойти от неё подальше. Шаг.

Мои глаза упираются в его начищенные до блеска остроносые жемчужные туфли. В носу зудит от подступающих слёз. Я не решаюсь смотреть на него.

— Спасти? — усмехается зло. — Я УЖЕ тебя спас, Алана.

Его холодные пальцы больно обхватывают мой подбородок и задирают его вверх. При виде моих слёз лицо Иниса искажается ненавистью:

— Ты не рада? Дрянь!