— Молодец! Сразу видно воина, а не парадного шаркуна. Митька нам про тебя много рассказывал. Будут какие-нибудь трудности — обращайся! Помогу тебе, чем смогу, чай и сам при Анне Иоанновне в капралах свою службу начинал!

Графиня, пожилая дама, ударила его легонько по локтю:

— Сашенька, ну о чем ты, какая тут служба, мальчику уже пора думать о семье и детях, у него и так чин хороший для его возраста. Ты приглядись вокруг, Алексей, здесь множество завидных невест со своими родителями приехали. Весь цвет московского и даже часть петербургского общества у нас нынче представлен. Не теряйся, себя покажи и, главное, присматривайся. Глядишь, и сложится для тебя хорошая партия.

Маман Мити была права, великосветских барышень здесь было множество. Да это и не мудрено, учитывая, что именно на таких вот мероприятиях и складывались будущие брачные интересы сторон. А дабы им идти верным путем, рядом всегда находилась опытная матушка или тетушка, подсказывая неразумной девице про верный и удачный объект. Лешка буквально кожей чувствовал десятки заинтересованных взглядов, разбирающих его по самой малой косточке. И вокруг фальшивые улыбки, шепот и мелькание вееров.

Далее шли танцы. Несколько раз к Алексею подходил Митя и предлагал ему пригласить ту или иную партнершу. Но Лешка был неумолим.

— Да не умею я, Мить! Ну что тебе, совсем своих гостей уже не жалко? Раздавлю ведь своими сапогами хрупкую ножку какой-нибудь княжны, сам потом и будешь в этом виноват!

Он с досадой скользнул взглядом по залу и буквально оторопел: на него от противоположной стены, сидя на роскошном диване в окружении других дам, смотрела Маша! Маша Троекурова, ну или как там ее сейчас по мужу?! Пара, не отрываясь несколько секунд, смотрела друг другу глаза в глаза. Наконец дама подняла веер и прикрыла им свое лицо.

«Вот это встреча!» — Алексей был в смятении. Все остальное время, пока шли танцы, он, стоя у пышной портьеры, закрывающей огромное окно, бросал взгляды на противоположную сторону, время от времени ловя ответные взгляды той, о которой столько времени думал раньше.

А бал тем временем продолжался. «Ну вот и чего мне душу бередить, пора уже отсюда сваливать, а то стою как дурак, глаза всем мозолю!» — наконец решился он и, попрощавшись с Митей, пошел к выходу на лестницу.

— Алексей, подожди меня в беседке справа, за большой аркой! — раздался за спиной такой знакомый ему тихий женский голос.

Он, не оборачиваясь, молча кивнул головой и сбежал по ступеням мраморной лестницы. Сначала под ногами была большая, подъездная, мощеная камнем дорога, а дальше пошла посыпанная мелким речным песком дорожка, ведущая вглубь парка. Справа от нее в тусклом свете масляного фонаря виднелась большая арка, и прямо за ней стояла нужная беседка. Лешка быстро, словно бы в лихорадке, проскочил в нее и замер, вслушиваясь в ночь. От дворца долетали звуки музыки и раздавались веселые крики. Время от времени туда подъезжали и отъезжали обратно конные экипажи. Алексей прождал уже больше получаса и начал вообще сомневаться, стоит ли ему и дальше здесь стоять.

Наконец по дорожке послышался глухой стук каблучков, и в беседку впорхнула она! Минутная заминка, Маша потянулась вперед, и он, обняв ее, прижал крепко к себе.

— Я думала, что никогда уже тебя не увижу, Алешка! — прошептала молодая, красивая женщина. — Ну а потом был этот страшный год с пришедшей из Москвы чумой. Мы сидели безвылазно в поместье, а я скучала там как дура. Ни тебе приемов, ни танцевальных балов и встреч с интересными людьми, одна эта угрюмая деревенская глушь и провинциальное дурачье вокруг. Мы только пару раз выбирались в Калугу к папенькиному другу из князей Салтыковых, и я там в упоении танцевала все эти вечера. Но все равно это же так скучно и убого, там даже не было приличного светского общества. Представляешь, даже и поговорить не с кем было!

— Зато сейчас вон сколько блистательных кавалеров и сиятельных дам вокруг, — усмехнулся Алексей, кивнув в сторону дворца.

— Хм, — хмыкнула Маша. — Ничего ты не понимаешь! Это для тебя, провинциального мальчишки, все они сиятельные и блистательные, а для меня, знаешь, так уже себе, одна сплошная серость! Во всяком случае, вот это все никак не сравнить с высшим петербургским обществом. Вот где, Лешка, настоящая роскошь и блеск!

— Да куда уж нам вас понять, — покачал головой Егоров. — Мы, сиволапые мелкопоместные дворяне, вообще в этом ничего не смыслим!

— Ну чего ты?! — толкнула его Мария. — Я тебя принимаю таким, какой ты есть, не обижайся на мои слова! А вообще, это даже интересно, мой друг юности — такой дикий и кровожадный солдат, который даже танцевать не умеет и вообще не разбирается в живописи и парижской моде!

— Офицер, — хмыкнул Лешка. — Офицер, и причем уже в майорском чине, сударыня, хотя, вообще-то, ты права, я действительно дикий и кровожадный. Не умею танцевать и вообще не разбираюсь в парижской моде. Со мной даже, пожалуй, и поговорить не о чем. Ты лучше рассказывай сама. Что там дальше было? Прости, перебил я тебя.

— Ну а что дальше? А дальше появился Владимир, чума как раз закончилась, и он вырвал меня из этой дыры, — вздохнула Маша. — Пусть он немолод и некрасив, но он смог мне дать то, чего я так хотела и чего заслуживала по своему статусу. И вот теперь я могу ни в чем себе не отказывать! Ты же не обижаешься на меня, что я так быстро тебя забыла? Ну сам пойми, Алексей, это все детство, все вот эти вот розовые обещания, вздохи, ахи и поцелуи. Это так глупо! Ну что ты мне вообще мог дать? Жизнь в маленьком съемном домишке, переезды из гарнизона в гарнизон! Ну не смеши меня! Ты правда так думал?! — и она мелко, прикрыв рот рукой, рассмеялась. — Лешенька, не будь смешным, все в этом мире имеет цену, а моя для тебя была слишком заоблачной в статусе жены. Но вот как очень, очень близкой женщины — тут все вполне даже может и быть. У тебя ведь нет никого на примете? Знаешь, а это ведь сейчас так модно в высшем свете и при дворе. Да и мой муж, я ведь его вообще по полгода, бывает, что не вижу. Он все время в своих длительных отлучках и занят этими самыми «государственными делами»! — произнесла она так иронично, как будто кого-то передразнивала.

Внутри у Алексея словно бы начали провисать