— Я бесплатно не работаю, — вздохнул Макс, — мне людей кормить нужно, ну… оружие с щитами Господними. И в бак заливать, и патроны покупать, и…

— Ну, ты нас-то за пней не держи, — хохотнули все трое, а дядька продолжил гудеть, — Господу иногда помощь-то точно нужна, а всяко дело оплачиваться должно честно и без корыстолюбия. Сколько хочешь?

— Пятнадцать золотых аванса и по столько же в конце пути, если нам по дороге. Только настоящих золотых, не шибко фальшивых.

— Господь мошенников метит да карает, им, говорят… — дядька усмехнулся в усы, — им говорят на том свете, когда в Ад попадут, черти ровно как содомитам в сад золото заливают. Сговоримся на двадцати пяти на брата?

— И на сестер. По двадцать семь.

— И бабам? — изумился самый здоровый.

— И им, — согласился Мэдмакс, — у меня одна в бойцах и одна медик. Охотимся мы все вместе.

— Истинно настали последние времена, — расстроился здоровый, — негоже бабам воевать.

Спорить с ним Мэдмакс не стал, решив говорить с вменяемым товарищем здоровяка.

— Ваша вера договора признает?

Тот кивнул.

— Говорят, местные обманули вас?

— Пусть говорят, — Мэдмакс решил не обращать на это внимания. — Это без разницы, у нас с тобой договор свой будет, подписанный. Что написано пером, сам знаешь…

— Знаю, — согласился тот, — а что значит — если нам по пути?

— Карта есть?

Бородач кивнул и скоро на свет появилась старая армейская карта.

— Мы едем вот сюда. Это стоит двадцати семи золотых на брата с сестрой?

— Это стоит в два раза больше… — Мэдмакс сплюнул, — потому и двадцать семь. Но не бойся. Вот здесь стоят заставы, а вот тут егерский полк. Там договоритесь, Альянс таких, как вы, поддерживает. А мы вас проведем через самые опасные места, так что деньги не зря потратите.

Бородач уставился на него и явно переваривал услышанное. Макс вздохнул, понимая — жадность у всех имеется, даже у вот таких вот верующих да благостных. Заплатил меньше тридцатки кругляшей и все, думает, теперь ему в зад дуть будут, кормить крем-брюле и божественно прекрасно церковные гимны выводить.

— Выходим завтра, засветло, — неожиданно сказал бородатый, — договор сейчас составим. А вечером мы тут по вашему товарищу служение совершим. Людей защищал, как не крути.

Мэдмакс удивился. Задумался. И не смог сказать ничего, кроме…

— Спасибо.

--

— Суровые бородатые мужики, их жены, дети, собаки, козы, коровы, лошади и барахло…

Рэд, поджав губы, смотрела на вереницу, выходящую из городских ворот.

— И вонь, — подытожила она. — Такая, что за нами даже в бинокль наблюдать не нужно, высматривая пыль. Достаточно принюхаться.

— Не ворчи, — проворчал Мэдмакс. — Патронов у тебя полный комплект?

Рэд фыркнула и поскакала в начало каравана.

— Ох и характер, — Ворон только покачал головой, глядя вслед. — Но боевая.

— Не то слово, — Макс досчитал последнюю повозку и с удивлением уставился на десяток, не меньше, кошек, смотрящих на него с задка своими круглыми глазами. — Твою мать, их-то они куда тащат, на месте не найдут?

— Не разбираешься ты, командир, в правильном наполнении крепкого крестьянского хозяйства, — хохотнул Ворон. — Ты только посмотри на их милые мордочки и лапки. Морды вытянутые, клыки даже торчат у половины, лапы большие… Крысоловы, таких просто так не отыщешь, особенно в степи.

Мэдмакс хмыкнул, с уважением покосился на разведчика и подъехал к одному из старейшин, Еноху, замыкающему колонну. Енох был тот самый как-бы невысокий из тройки, самый разумный и, судя по всему, наиболее старший. Остальные двое, Илия и Матфей, старшинства имели чуть поменьше, в отличие от габаритов.

— Идем, как рассчитывали вчера, с одной остановкой в зенит и до вечера.

— Как скажешь, воин, — согласился старейшина, — теперь ты главный. А мы лишь ягнята Божьи, охраняемые твоими пастырями.

Издевался, нет? Мэдмакс еще не знал, как к нему и остальными сектантам относиться. Имен они не скрывали, хотя, как подозревал весь отряд, все эти Малахии, Енохи и Илии были такими же прозвищами для всех, как тот же Галка или Дух. Единственное, что не нравилось всем без исключения «ягнятам Божиим», было прозвище Беса. Сколько раз, заслышав его они, не скрываясь осеняли себя крестом — Мэдмакс перестал считать. Чтобы не мозолить глаза заказчиков и не нервировать Беса, готового взорваться от такого спектакля в свой адрес, его отослали в дозор вместе с Грачом. Макс даже пожертвовал ему своего киберконя, пересев на запасного кибермула разведчиков.

Порядок движения наметился понятный: дозор впереди, дозор, Рэд и Ворон, позади, сам Мэдмакс справа, Галка на оставшемся муле — слева. Грузовик с остальными шел чуть отстав от основной ленты людей, повозок и животных. Голем, сидя почти на кабине, пулеметом прикрывал почти половину. Переднюю, с трудом договорившись о допуске Ежа со вторым скорострелом, защищал именно коренастый чистильщик, оседлавший крышу фургона старейшины Еноха.

Из города вышли едва поднялось солнце, договорившись с охраной, не пропустившей наружу никого. Вторые проконтролировала Рэд, догнавшая караван галопом.

Первый час, второй и третий шли бодро, стараясь задать нужный темп. Да и оторваться от перелесков вокруг города, выбравшись в степь. Впереди, где-то через день пути, начинались леса, прикрывающие горы. Там, у заставы Альянса, Макс планировал передать переселенцев воякам и уйти в конечную точку похода. Следовало торопиться, переход простым не казался.

Да и не был таким.

Степь была нужна Максу для простоты слежки за округой. Пятнадцать разномастных повозок, мягко скрипящих осями, порой шелестящих пологами и постоянно звучащих скотиной, сложновато спрятать, верно. Но засада в лесу могла оказаться губительнее, деревья с кустами прячут хорошо, а пули порой ловят получше защитных комплектов.

Степь… в ней хорошо видно округу, а фуры и прочие возы в караване служили вполне хорошей защитой. Да и сами переселенцы, если уж на то пошло, несмотря на следование Писанию, добрыми и всепрощающими, не говоря про сходство с овцами, не казались. Топоры, самые настоящие охотничьи рогатины, дробовики и даже несколько вполне хороших винтовок мужчины не прятали. Другое дело что, как говорил старшина Енох, воевать им не очень хочется. Охота — дело благое, когда поститься не нужно, мясо, жир и все остальное со зверя всегда пригодится.

Так что вряд ли все эти богобоязненные личности переживали за кочевников, пусть и успели про них наговорить в городе. Опасались они как раз клиентов отряда, благо, что заявить о себе чистильщики все же смогли. Ценой стала жизнь Белого, чего уж… дорогая цена за семь некроформ, упокоенных на проклятой ферме-форте.