Ратна бросил равнодушный взгляд на цилиндрик. Едва заметно кивнул кому-то, шумно дышащему Тави в ухо.

– Я пришла отдать эту вещь, – сказала Тави, уже догадываясь, что что-то пошло не так, но все еще надеясь, что это всего лишь мелкая заминка, веря, что сейчас все разъяснится. И только когда ее руки с ужасающей силой дернулись друг к другу, соединяясь за спиной, поняла, что совершила чудовищную ошибку.

* * *

Грязноватая циновка под ногами, брошенная прямо на мокрую, затоптанную до смерти траву, едва прикрывающую землю. Выпотрошенный рюкзак, который швырнули в руки после небрежного осмотра. Ополовиненная бутылка воды. Дурацкий металлический цилиндрик на цепочке. Блокнот, исчерканный лихорадочными, безумными, совершенно бесполезными линиями… Белесая сфера, окружающая участок пространства диаметром в три метра, пульсирует, сжимаясь и расширяясь в нервном, сводящем с ума ритме. Радужная побежалость создает иллюзию вращения. Гигантский мыльный пузырь. Непроницаемый ни в реальности, ни в первом слое Сумрака, ни во втором… Дальше Тави пробиться не смогла. Свет и звуки сквозь пленку проходят, но в ослабленном, искаженном виде. Сколько ни прислушивайся – уловишь лишь неразборчивый гул. Сколько ни всматривайся – увидишь лишь смутную пляску тени и света…

Заперта.

В завораживающем течении радужных разводов была закономерность. Тави видела ее, как видела закономерности в структуре Сумрака. Она могла бы нарисовать ее. Больше того – она почти наверняка могла нарисовать и ключ… Но монохромный рисунок не работал, а в ее распоряжении были только блокнот и шариковая ручка. Или – прутик и раскисшая земля. Графика. Черно-белое, в котором не было выхода.

Ей оставалось только рисовать схемы, пытаясь понять, где и когда она ошиблась. Листы испещряли кружочки и квадраты с именами, стрелочки, указывающие связи, но думать это нисколько не помогало. Ложь, полуправда, неверные догадки… В этой паутине просто невозможно разобраться.

Невнятный гул голосов стал громче, приблизился, и Тави изо всех сил напрягла слух. Показалось – или она действительно различила русскую речь? А этот чуть дребезжащий голос – не Сильвия ли? Тави привстала, исступленно всматриваясь в игру теней на поверхности сферы.

– …утешить, – донесся говорящий на английском голос. Оболочка сферы лопнула с отвратительным чмоканьем, в проем просунулась бурая от солнца морщинистая рука. – Своими руками навесил на меня эту дрянь, старый дурень. Чего теперь суетишься? Я не самоубийца, – холодно договорила ведьма и шагнула в заключающий Тави шар. Дыру за ее спиной тут же затянуло, и радужные узоры продолжили свое гипнотическое движение.

Тави только судорожно вздохнула, не зная, что сказать. Сильвия приветливо и печально улыбнулась.

– Посещение узников – старая традиция, – сказала она. – Они не смогли мне отказать.

– Что там происходит? – спросила Тави хриплым от долгого молчания голосом.

– Ничего хорошего, – туманно ответила Сильвия. – Значит, решила отдать артефакт, чтоб спасти людей от цунами? Благородно, но глупо. Худшая идея, какая могла прийти в твою голову. Вот этот? – Она подобрала цилиндрик, и Тави коротко дернула головой. – Интересно… интересно…

– Не тот, да? – Тави в отчаянии запустила пальцы в волосы. – Я уже поняла. Ратна на него даже не посмотрел.

Сильвия небрежно отложила вещицу и вдруг расстегнула две верхние пуговки на блузе, обнажив сухие морщинистые ключицы. Чуть ниже Тави увидела красное пятно, похожее на след от ожога. Стоило всмотреться в него – и края пятна стали ярче, будто налились пламенем.

– Знаешь, что это? – спросила Сильвия. Тави испуганно покачала головой. – Знак Карающего Огня. И подумать только, я сама распространила рецепт этой гадости! Еще в позапрошлом веке об этой дряни знали только в Новой Гвинее. Знак Карающего Огня, детка, связывает длинные языки. Скажу лишнее – и от меня останется лишь кучка пепла.

Тави судорожно вздохнула, сплела пальцы.

– Тогда лучше вообще уйдите на всякий случай, – попросила она. – Я не хочу… мало ли…

– Не переживай так, я хорошо умею дозировать информацию, – усмехнулась Сильвия. – Семен тебе, наверное, рассказал о моей переписке? Она ему уже двести лет покоя не дает. Вот и прекрасно…

– Тогда я не буду спрашивать, – упрямо наклонила голову Тави.

– И не надо. Спрашивать буду я, – кротко улыбнулась Сильвия. – Вспомни, с чего все началось. Да перестань же нервничать! Это ты мне рассказываешь, не я тебе.

Нервно покосившись на ожог, Тави неохотно проговорила:

– Семен…

– Нет, раньше.

Тави сосредоточенно нахмурилась.

– Ну, я играла с магией по мелочам. Семен сказал, что так бывает почти со всеми Иными. Потом появился Андрей. Попытался меня инициировать, но я испугалась, покалечила его. Впала в депрессию. Приехала сюда. Потом Семен… – Она резко выпрямилась. – Он же мне сказал! Сказал, что нарочно вел себя так, чтобы я его возненавидела!

– Ну, ну, – кивнула Сильвия.

– Я вообще не должна была стать Иной, – медленно проговорила Тави. – И не стала. Они сделали все, чтобы я отказалась. Если бы я не встретила Дэнга, не узнала, что Андрей жив… – Она покусала губу. – Но потом, уже в Москве, Семен сказал… – Она замялась, смущенно взглянула на Сильвию, вспомнив наконец, что та – Темная. – В общем, сделал так, чтобы я выбрала остаться человеком. Думаю, нарочно. Захотел бы – уговорил на инициацию. Мозги они пудрить умеют, – тоскливо усмехнулась она.

– Секте Внимающих Сивапу больше тысячи лет, – невпопад заметила Сильвия. Тави дернулась, и ведьма успокаивающе махнула рукой: – Это открытая информация, не волнуйся. В отличие от большинства Иных Внимающие – люди верующие. И больше тысячи лет их объединяет одна маниакальная идея: изменить Сумрак так, чтобы… ну, скажем, чтобы Иные могли осознать иллюзорность этого мира и обрести свободу. Что? Что-то вспомнила?

– Дэнг, – еле выговорила Тави. – Дэнг и есть Сивапу. Не говорите, я сама поняла, давно уже. По красному. Про иллюзии и свободу – его телега…

– Было предсказано, что изменить Сумрак можно только с помощью некоего артефакта, – продолжила Сильвия, будто и не заметив догадки Тави. – Как думаешь, почему именно сейчас Внимающие Сивапу решились на активные действия?

– Сменился лидер? Какие-нибудь внутренние разборки? Нет, нет, – прервала сама себя Тави, вздрагивая от внутреннего напряжения, – такое я не могу вычислить без прямых подсказок. Что-то изменилось в Сумраке? Зачем вы вообще это делаете?! – в отчаянии вскрикнула она. – Зачем так рискуете?

– Спокойно, спокойно. – Сильвия похлопала девушку по плечу. – Я старая эгоистичная ведьма, детка. Не переживай, уж о себе я как-нибудь позабочусь. Так что произошло? Думай. Ты знаешь.

Тави стиснула зубы и замотала головой. Не собиралась она думать. Невозможно думать, когда под ключицей собеседника наливается красным, пульсирует пятно, вот-вот готовое взорваться испепеляющей вспышкой.