кишку и задний проход. Мы делаем это через большой открытый разрез на животе длиной сантиметров сорок пять. Там, где раньше был анус, останется шов, и вам придется пользоваться калоприемником всю оставшуюся жизнь».

Мужчине было сорок три года. Он явно был потрясен. Он мог бы просто согласиться с тем, что ему предложили, но вместо этого воспользовался интернетом, чтобы попытаться отыскать альтернативу. И он нашел нас. Он нашел клинику, которую я создал – Клинику колоректального рака для молодых людей. Мы были нацелены на пациентов в возрасте до пятидесяти лет, у которых недавно диагностировали колоректальный рак. Мы приложили много усилий для информирования пациентов и семейных врачей, чтобы нас можно было найти в интернете.

Этот человек прислал электронное письмо, и наши медсестры проинструктировали его, как прийти на консультацию. Мы пересмотрели все с нуля. Мы провели исследование с помощью эндоскопа. Мы взяли биопсию новообразования. Мы сделали УЗИ, МРТ и компьютерную томографию. После этого мы с командой проанализировали результаты и только тогда сказали пациенту, что есть альтернативный метод лечения.

Поскольку рак был на ранней стадии, мы решили, что будет безопасно удалить опухоль локально. Просто вырезать его через задний проход – процесс, который не означает удаление прямой кишки и ануса. Никакого разреза на животе и вскрытия брюшной полости. Никакого калоприемника. Меньше боли и меньше обезболивающих. Пациент возвращается домой в тот же день, и жизнь продолжается. Мы были уверены, что в отношении рака прогноз не ухудшится. Очевидно, пациент пришел в восторг от такой альтернативы.

Для этой операции не требовалось ложиться в больницу. Пациент приехал. Его доставили в операционную и вырезали опухоль примерно за полтора часа. Все прошло очень, очень хорошо. В тот же день он вернулся домой, а через три или четыре дня вышел прогуляться. Вообще никаких проблем. Никаких разрезов, которым нужно было заживать, – ничего. И операция действительно помогла. С тех пор я встречаюсь с ним каждый год. Прошло уже пять лет, и риск рецидива рака прямой кишки миновал.

Я не хочу сказать, что в той первой больнице, куда он обратился, лечение было бы хуже. Если бы ему сделали операцию, он бы излечился от рака. Самой большой угрозой для его жизни был рак. Но, стоит мне подумать о том, что произошло бы с его телом, – и я сразу чувствую прилив радости.

Из-за того что пациент искал альтернативу и нашел нас, его жизнь пошла совершенно иным путем.

Мы значительно снизили уровень операционной травмы, без которой в любом случае было не обойтись, и потому я по-настоящему горжусь нашим детищем. Я счастлив, что, вместо того чтобы поддержать статус-кво, я прошел полный курс обучения и внедрил новые методы в свою практику. Жизнь данного конкретного пациента существенно улучшилась, потому что мы сделали все по-другому.

Сейчас малоинвазивный подход гораздо более распространен. Мы разработали двухлетний курс, чтобы обучать этому методу хирургов из других больниц. Первоначальное сопротивление, которое мне пришлось преодолеть в свое время, сменилось жаждой новых знаний, и это прекрасно. Но возможности этого метода ограничены ранней стадией ректального рака, а это означает, что необходимо выявить рак, пока не стало слишком поздно. В стандартном руководстве по проведению колоноскопии сказано, что колоноскопия должна начинаться в возрасте пятидесяти лет. Но я буквально каждую неделю вижу в своей клинике двух-трех новых пациентов с колоректальным раком, которым меньше пятидесяти. Поэтому люди должны знать о симптомах и проходить обследование, если что-то вызывает подозрения.

40

Угроза здоровью номер один. Кортни Говард

Врачом не становишься в одночасье. Это минимум десять лет послешкольного образования, а при некоторых специальностях придется потратить на учебу еще девять лет, прежде чем сможешь работать самостоятельно. Это выматывает и изнуряет. И все же, возможно, вы кое-что упускаете.

Кортни Говард – врач скорой помощи в Йеллоунайфе. Кроме того, она президент Канадской ассоциации врачей по охране окружающей среды. Она с удивлением обнаружила то, чему не учили в медицинской школе.

Фото Пэт Кейн

Я училась в Британской Колумбии и Квебеке. Изначально я приехала на север, потому что хотела работать в организации «Врачи без границ». Мне сказали: «Хорошо, если вы собираетесь с нами сотрудничать, вам следует сначала поработать на севере Канады, чтобы получить практический опыт в отдаленном регионе с высоким культурным разнообразием и привыкнуть ставить диагнозы без КТ».

Итак, я отправилась в Инувик. Только что завершилось мое примерно пятнадцатилетнее пребывание в академической медицинской среде и в больницах. Я была настолько сосредоточена на получении медицинских знаний и это отнимало у меня так много времени, что казалось, будто у меня нет практически никаких «внешних» знаний. Так что теперь я старалась читать более разнообразную литературу, чтобы чувствовать себя взрослым человеком.

В аэропорту Эдмонтона, ожидая пересадки, я взяла книгу об изменении климата. Я выбирала не совсем наугад, но и убежденным защитником окружающей среды я не была. Я купила книгу только потому, что ее тема показалась мне достаточно важной. Большую часть я прочла в Инувике в разгар зимы. В это время года тут, конечно, темно, и это как раз такое место, где можно заняться серьезными темами. Здесь не так уж много отвлекающих факторов.

Меня очень встревожило изменение климата. А медиков учат так: когда узнаешь что-то новое, надо пересмотреть имеющуюся литературу. Поэтому я обратилась к медицинской литературе. Это произошло всего через несколько месяцев после того, как Lancet (Ланцет), старейший и авторитетнейший медицинский журнал в мире, опубликовал доклад, в котором говорилось, что изменение климата – «самая серьезная глобальная угроза здоровью в XXI веке».

Я только что закончила учебу в Макгилле, одном из лучших университетов Канады с фантастической медицинской программой, но там об этом никогда не упоминали. Я подумала: «Что? Как мы пропустили угрозу здоровью номер один?» И я принялась изучать тему изменения климата и здоровья, когда эта область знаний только зарождалась – или близко к тому, – и с тех пор довольно много работала в этом направлении. Я занималась исследовательской и пропагандистской работой, все это время проживая на севере Канады, где, как мы теперь знаем, климат теплеет в три раза быстрее, чем в мире.

Для меня это не абстракция. Большинство моих пациентов – аборигены. Многие из них до сих пор немалую часть пищи добывают на охоте. Изменение климата может означать меньший доступ к дикой природе и большую угрозу для жизни из-за изменения толщины морского льда. Это может существенно повлиять на продовольственную