минимальную уверенность в лояльности смертных. По крайней мере, если одному из крупных родов Одарённых предложат стать партнёрами по вторжению и получить власть после победы, клятва вынудит немедленно сообщить об этом всем остальным.

Не сказать, что мне сильно понравилась идея связывать десятки тысяч человек подобными обязательствами, выстраивая настолько жёсткую систему. Но определённый смысл в этом был. Так что я одобрил зондирование почвы, к которому она немедленно и приступила.

Стоило мне закончить с делами и убрать дарфон, как рядом вильнул конструкт Найхвы. Богиня, как будто почувствовала, что я освободился и приблизилась, объединив наши защитные барьеры. Несколько секунд просто летела рядом, а затем послышался её голос.

— Знаешь, когда мы найдём этого Лаптева, надо будет обязательно вытрясти из него технику открытия таких мостов.

Я с интересом глянул в её сторону, а дева тряхнула головой, разметав длинные золотистые локоны.

— Возможно получится приспособить технику под энергию других видов. Гифер ведь в чём-то прав — с ресурсами одного или даже двух миров, мы в этой борьбе не победим.

О том, чтобы вызнать секрет комплекса, при помощи которого смертный смог проторить путь между двумя мирами, я естественно, думал. Как и об его использовании с иными типами силы. Оставался вопрос наведения на конкретный мир для соединения с тем, но думаю этот момент в задействованной комбинации тоже был проработан.

— Таков и был план. Хотя, я с трудом представляю, откуда взять такой же объём энергии, как в хранилище.

Рядом неожиданно послышался звонкий смех. А в ответ на мой недоумённый взгляд, последовало и объяснение.

— Только дай мне войти в полную силу — вся мощь океана будет в твоём распоряжении. Ты даже не представляешь, сколько он хранит силы.

Представление у меня как раз имелось. Да и наглядную демонстрацию я тоже видел. В тот самый момент, когда отец Найхвы уничтожил вторгнувшихся драконов.

Но был и один крохотный нюанс, как сказала бы Минерва — «искра» богини действительно была намного более мощной и специализированной. Но и ей требовалась подпитка со стороны последователей. Чем сильнее будет раскрываться её божественная суть, тем больше неофитов потребуется для поддержки. Даже сейчас она с каждым днём становилась чуть слабее. И если пока этот процесс оставался практически незаметным за счёт относительно низкого процента раскрытия потенциала, то чем сильнее она будет становиться, тем заметнее будет становиться эффект.

Потому имя Найхвы тоже фигурировало в проекте открытия храмов. Хотя, в той концепции, которая создала Лера, а сейчас претворяла в жизнь Валерия, храмы сильно отличались от тех сооружений, к которым я привык за свою прошлую жизнь. Скорее они напоминали офисы. Да, с изображёнными на них божественными символами, местами для подношений, которые немедленно отправлялись бюджет и залами, где можно было обратиться к божеству с просьбой. Тем не менее никакими новыми постройками, тем более монументальными, не пахло. Да и одеяния жрецов пока находились в проработке — на столе у Валерии лежала масса вариантов. От подобия военных мундиров до весьма причудливых версий. Тоги там тоже имелись, но настаивать я на них не стал — судя по результатам опросов, которые проводила ещё Лера, большинство смертных не воспринимало римские одеяния.

Мы обменялись ещё несколькими фразами с Найхвой, но полёт не слишком располагал к беседе, и остаток пути большей частью прошёл в тишине.

Бухарест встретил нас заснеженными улицами, скоплениями людей и пронизывающей воздух силой. Казалось, само пространство гудело и вибрировало из-за количества энергии, которая оказалась тут сконцентрирована.

Мощь была знакомой — излишки того, что поступало от неофитов, которые слишком яро поверили в то или иное божество. Смущал объём — даже если в княгиню поверил бы целый город, такому количеству взяться было точно неоткуда.

Да и непохожи были люди внизу на неофитов. Скорее на возмущённых горожан, которые сбивались в кучки перед полицейскими кордонами и порой что-то выкрикивали. В нескольких местах вовсе шли столкновения. И пусть оттенки разумов стражей порядка тоже светились беспокойством и удивлением, тем не менее на сторону протестующих они пока не вставали. Напротив давали отпор, избивали и пытались задерживать.

Чем ближе к площади, тем меньше становилось внизу людей. Что горожан, что полицейских кордонов с патрулями. А особняки знати стояли окутанные защитными барьерами и переведённые в режим осады — сильные Одарённые понимали, что происходит нечто странное и пытались защитить себя.

Оказавшись над местом действа, я остановил конструкта, присматриваясь к тому, что происходило внизу. Тысячи мужчины и женщин, без устали кружащих вокруг постамента. В основном уже перевалившие за середину жизненного пути, а то и откровенно старые — молодые лица встречались редко. Но несмотря на это, они казалось ничуть не уставали. И это при том, что из каждого буквально хлестала сила, которая вливалась в каркас их «богини».

К ним постепенно присоединялись новые смертные — пошатываясь, брели по улицам, подбираясь к месту проведения ритуала и вливались в толпу. Не сказать, что их было зашкаливающе много. Но судя по темпу, ежеминутно к этому странному собранию добавлялось не меньше пары десятков человек.

— Посс-с-смотри, что я нашёл.

Я сфокусировал внимание на Мьёльнире и тот показал разветвлённую паутину энергетических нитей. Десятки тысяч тонких, наполовину прозрачных каналов, которые исходили от каждого из собравшихся на площади и тянулись дальше в город.

Сандал молнией устремился в сторону и сразу же стало ясно, что точками соприкосновения с другой стороны, тоже были люди. Что странно, среди них были, как те, что сейчас подбирались к площади, так и иные — яростно бросающиеся на кордоны полиции и пытающие прорваться к центру города.

Имелись ещё и третьи — эти пока оставались дома. Этот факт натолкнул на идею и я присмотрелся к оттенкам человеческих сознаний, которые были затронуты нитями. Предположение оказалось верным — при помощи плетений, старая циклопиха транслировала им мысли о себе самой и верности своих постулатов. Те, кто был больше склонен к подобным идеям, плелись к площади. А если человек оказывался по иную сторону, то впадал в ярость и желал немедленно прервать процесс.

Это объясняло количество на площади женщин старшего возраста. Зависть — одно из самых мощных человеческих чувств, на базе которого легко и быстро зарождается ненависть.

Как мне думалось, те смертные, что впадали в ярость, по итогу тоже должны были послужить делу усиления княгини. Скорее всего для них был заготовлен вариант массового истребления, который должен был обеспечить ей ещё одну порцию энергии.

— Оторр-р-рвать ей голову?

Глянув на дракона, который