нет в живых, то детдому, который ее, вместо меня растил, отдам. Я узнаю, куда ее отдали, а там уже выясню, где она сейчас.

– Тихо, Надя. Успокойся. Давай я вечером приеду, мы все обсудим, и я помогу тебе с поисками. Не ищи сама, а то мало ли, какие тебе новости сообщат, а у тебя и так, психика подорвана. Еще набедокуришь чего. Давай такие дела вместе делать, что бы рядом с тобой, всегда была поддержка.

– Спасибо, любимый. Жду.

Положив трубку, она подумала, что Эдик прав. Ей и правда нужна будет поддержка и мужское плечо. Ведь если ей удастся ее найти, то для начала нужно будет посмотреть этой девочке в глаза и объяснить, где она была столько лет, пока ребенок, потерявший родителей, рос и воспитывался один в детдоме.

– Не переживай, девочка. Я найду тебя. Я компенсирую тебе все эти годы. Ты прости меня, – сказала вслух женщина и осушила очередной бокал.

* * *

Беркутов Артур Владленович стоял возле окна, высотой от пола до потолка и любовался красавицей Москвой, с высоты двадцать пятого этажа своего офиса.

– Артур Владленович, – послышался писклявый голос секретарши, – К вам Эдуард Михайлович. Он ожидает в приемной. Пригласить?

– Да, Оленька. Пригласи.

– Здравствуй, Артур, – произнес, вошедший в кабинет мужчина.

– Здравствуй, Эдик, – в ответ поздоровался хозяин офиса, не отходя от окна, и даже не повернувшись.

– Артур, тут дело такое. Старуха поехала совсем. Племянницу хочет найти. Понимаешь? Это же конец всему!

– Иии…, – протянул шеф.

– Иии все. Появится племянница, и весь план коту под хвост.

– Коту под хвост все пошло, когда я тебя, дебила, на работу взял, – Артур развернулся и пристально посмотрел в глаза оробевшему Эдику. – Какая, на хрен, племянница? Какая наследница? Ты должен уже был давно войти в мой кабинет и сказать, что наконец-то являешься законным супругом безумно состоятельной дамы: Пермяковой Надежды Ивановны. Но, к сожалению, она скончалась и теперь ты являешься единственным наследником, который в знак благодарности, мне, за постоянную помощь, бежит сейчас к юристу и переоформляет наследство на меня. Я жду этого уже много лет, Эдик. Любой мудак, справился бы с такой задачей гораздо быстрее, но мне приходится ждать тебя. Ты не отрабатываешь свой хлеб, Эдуард, не отрабатываешь. Вместо этого, ты несколько лет «жуешь сопли». Влетаешь ко мне в кабинет и причитаешь о какой-то неизвестной девочке. Какая девочка? Ты о чем?

– Ну, помнишь, тогда, аварию подстроили. Там же у нее сестра была. У сестры муж и ребенок. А больше никого и не было. Сестра с мужем погибли. А вот ребенок…

– Я никакую аварию не подстраивал, – перебил его Артур, – Ее подстроил ты.

– Да-да, дело не в этом. Просто девка-то жива осталась…

– А почему, девка жива осталась? – все также вопросительно смотрел на него мужчина.

– Она не поехала тогда, я же говорил.

– Мне плевать, что ты говорил. Меня не слова интересуют, а дела. Так что на деле?

– Ее в детдом тогда отправили. Забирать не стали. Пацан тогда умер, ну а потом она забыла про нее, а тут нажралась и вспомнила.

– Она стала пить?

– Нет. День рождение мертвого сыночка отмечала, – скривился Эдик.

– Твоего, кстати, сыночка. Которого ты же сам и убил, как наследника. Все мужики наследников себе делают, а ты своих убиваешь.

– У него сердце не выдержало, – хотел было оправдаться тот.

– А кто этому поспособствовал? Кто вливал в молочко яд, который потом ни один доктор не найдет? Который действует медленно. И после его приема, человек живет трое суток, а потом все. Это взрослый. А младенец сколько? Сутки, по-моему?

– Чуть меньше, – опустил голову Эдик.

– Твоя задача была, жениться на богатой бабе и стать наследником. И все! Вместо этого, ты попереубивал кучу людей, в том числе и собственного сына! А дело с места так и не сдвинулось.

– Я все исправлю. Я бы мочконул девку эту, но старуха сказала, что если в живых ее нет, то она все на детский дом перепишет. Мол, за то, что там ее растили, вместо нее.

– Опять «мочканул бы»! Ты по-другому работать не умеешь? Тебе не альфонсом, тебе бы киллером быть.

После небольшой паузы, Артур продолжил:

– Значит так, слушай меня внимательно. Надо найти этот детдом и пообщаться с этой девочкой.

– Артур, я посчитал. Ей сейчас шестнадцать лет должно быть и она уже от туда, скорее всего, вышла.

– Еще лучше, если вышла. Значит квартиру дали. Узнаешь адрес, найдешь, познакомишься. У меня скоро улетает один товарищ. Человек зажиточный, но возникли проблемы с горничной. У детдомовки этой, сто процентов, ни работы, ни денег. Предложишь ей в квартире убираться, за хорошие деньги. Но так, чтобы с проживанием. А ее квартиру надо будет очень быстро продать. Надо, что бы она исчезла, растворилась. Понимаешь? Что бы, если твоя престарелая мадам, вдруг найдет ее координаты, что бы девку саму, она не нашла. Мочить ее не вздумай. Оставь, на всякий случай, как страховку – это первое. И второе – не вздумай в нее свой хер пихать. Окажешься между двумя бабами – сделаешь их соперницами. И сам в жопе останешься, и я вместе с тобой. По этому, эти свои навыки, демонстрируй в другом месте. Ты все понял?

– Да. Все сделаю.

– Сделает он. Сомневаюсь я в тебе, но выбора у меня уже нет. И еще. Все про нее узнай: друзья, любовники, чем дышит, слабые места. В общем «прощупай» полностью.

– Я все сделаю. Я не подведу! – оживился Эдуард.

– Я жду тебя с отчетом. С хорошим отчетом, Эдик. Не надо ко мне по пустякам бегать. Научись думать и принимать решения сам.

– Я не подведу, – повторил мужчина и вышел из кабинета.

Надо найти детский дом и узнать, где она сейчас. Главное, чтобы старуха не начала поиски раньше времени.

* * *

Натка сидела на своей койке и смотрелась в маленькое зеркальце из-под пудреницы: «Как же бесят эти веснушки, которые обсыпали все лицо», – думала она, внимательно рассматривая свое отражение.

– Наташа! Мотюхина! – услышала она голос воспитательницы, – Пошли, тебя зовут.

– Кто?

– Дед Пихто! – огрызнулась Мария Олеговна, – пошли, я сказала. Пришли к тебе.

Натка нехотя слезла с кровати и поплелась на встречу, кому-то неизвестному. Открыв комнату для посещений, она увидела симпатичного молодого мужчину.

– Здравствуй, Наташа, немного наклонившись и широко улыбаясь, сказал незнакомец. – Меня зовут дядя Эдик, – и он протянул Натке плитку шоколада.

– Ха! Дядя педик! – усмехнулась Натка, – вертя в руке подаренную ей сладость.

Улыбка сползла с лица Эдуарда. И немного растерявшись,