То, что пресс-служба, несмотря на все понты, стоит перед директором в позиции низкого старта и только ждет пинка под зад, Мария поняла буквально за неделю работы. Объяснялось это просто: главного пиарщика, неглупого, в общем, специалиста, директор Нанотеха подобрал в столице по бросовой цене. Чего-то он там криво напиарил. Потом у Михалборисыча вскрылись наполеоновские планы, а у пиарщика широко раскрылась варежка: увидал, какая везуха привалила. Будешь хорошо себя вести — прыгнешь вместе с шефом прямо в Кремль! Сей момент пресс-служба была поставлена на карачки и приучена грызть асфальт. А кому не нравится, вали отсюда, у нас полный город молодых талантов, готовых и глазами вот так делать, и улыбаться до хруста, и грудь выпячивать.

Приглядевшись, Мария рассудила: стать заметной фигурой в такой шарашкиной конторе, а уж тем более продвинуть нетривиальную инициативу, можно лишь одним путем — если тебя опекает лично директор Нанотеха. Занять в пресс-службе достойное место Мария была просто обязана, ей амбиции не позволяли болтаться на вторых ролях, она сюда пришла с дальним прицелом, как мудрый политический деятель. А выдумать и реализовать нечто свеженькое требовала заводная натура. Подумаешь, что школьница, вы не судите по возрасту, судите по мозгам! Девочка на побегушках, выполняющая наполовину секретарскую, наполовину курьерскую работу, — это было не для нее.

Оставалась мелочь: попасться директору на глаза и произвести впечатление.

Когда всесильный Михалборисыч сам обратил на нее внимание, Мария сообразила: это неспроста. За этим кроется нечто большее. Такой великий человек не приблизит к себе обыкновенную хорошенькую дурочку. И тут до нее дошло: значит, она и правда мудрый не по годам политический деятель! Она с самого начала верно себя оценивала! Ее ждет грандиозное будущее. И Михалборисыч — точно великий человек! — своим зорким глазом все заметил.

Это открытие Марию будто перетряхнуло. А вскоре она лишний раз убедилась, что попала на свое место: паблик рилейшнс оказались глубокой и сложной дисциплиной, призванной налаживать «связность» на любом уровне, да хоть во всей стране разом. Для политика — идеальный инструмент. По просьбе директора юную стажерку коротко, но емко «прогнали по верхам» этой науки, и в какой-то момент девушка испытала острый стыд за свою родину. Выяснилось, что русский обыватель до сих пор называет «черным пиаром» банальную дезинформацию, а «пиаром» — тупую рекламу. И неспроста: ведь многие наши пиарщики именно этим занимаются…

Уверенно обгоняя весь мир в нанотехнологиях, Россия безнадежно отставала в технологиях гуманитарных. Здесь традиционно, из века в век, мало кого интересовало, как впечатлять, убеждать и воодушевлять свой народ, заражать его идеей единства, общей для всех судьбы. Проще надуть или припугнуть. Насколько столетия обмана и запугивания испортят породу русских, воспитывая в них раздолбайство и фатализм — то, что сами мы зовем «загадочной русской душой», — тоже мало кого интересовало.

Так говорил Михалборисыч, и Мария видела, что он прав.

А еще он говорил: «Мы растормошим это сонное царство, мы сделаем всех здоровыми и счастливыми, а они завоюют мир». Мария не очень понимала, как именно боты девятой серии, по три кубика на физическое лицо, растормошат Россию. Она, правда, слышала про забавный сбой, из-за которого испытатели впали в эйфорию, но вряд ли директор имел в виду именно такой эффект!

Ну, директор знает, что делает. А она будет помогать.

По ночам ей снились навороченные рекламные концепты. Затем приснился брендинг. Черт знает, что такое, но называлось оно брендингом, и с ним было хорошо. Потом настала полная шиза. Пригрезилось, будто Мария — макет наружной рекламы, и она приходит к отцу и говорит: «Папа, гляди, какой у меня красивый шрифт!»

Если бы сейчас к Марии подъехал сказочный принц с билетом в Монте-Карло, она бы просто не поняла, чего ему надо. А вспомнила бы — рассмеялась. Какое там Монте-Карло, что еще за детский сад. О каникулах следующим летом можно забыть. Отдыхать скучно, интересно работать. Через два года — выборы президента. Им должен стать Михалборисыч.

Она будет поблизости.

Потом, когда-нибудь, Мария станет премьер-министром, как Маргарет Тэтчер, даже круче. И непременно возьмет Дашу секретаршей.

* * *

Если ты на фирме без году неделя и в любимчиках у директора, нос задирать нельзя ни в коем случае, а вот вкалывать надо изо всех сил. Иначе сожрут. Поэтому Мария не стеснялась нарушать трудовое законодательство, и рабочий день у нее заканчивался когда как. Если вовремя — она звонила Даше, мол, подгребай к машине, поехали. Если нет — значит, нет. Даше, слава богу, не приходилось бояться, что ее в автобусе начнут хватать грязными руками: от желающих подвезти барышню домой не было отбоя.

Сектор управления потоком какое-то время просто не знал, как относиться к юной блондинке. Но довольно быстро она заняла место всеобщей младшей сестренки, и можно было надеяться, что ситуация останется стабильной как минимум до поры, когда Даше стукнет шестнадцать. Наученная дурным опытом, Даша прощалась с очередным кавалером минимум за сто шагов от дома, поэтому никто еще костылем по хребту не получил. И не видел, как она надевает косынку. Получалось гуманно во всех отношениях: ведь рядом с Дашей были теперь не школьники, скованные по рукам и ногам статусом подчиненного существа, а молодые научники и технари, многие из которых не постеснялись бы двинуть Иоанну Нанокрестителю в торец.

Мария делала вид, что очень довольна Дашиным успехом у мужчин и ни капельки не ревнует. Видимо, ревновать свою любимую игрушку у нее сейчас не было ни времени, ни сил. Хотя пару раз она подначивала ее «забиться на десятку», что та кого-то из ЦУПа поцелует или не поцелует, но Даша в ответ только фыркала. Теоретически она была готова выиграть пари, только подруга никак не сообразит указать ей на подходящего кандидата. С которым Даша была готова целоваться бесплатно до посинения.

И еще Мария как-то нехорошо поглядела на Дашу, когда та заметила в разговоре, до чего идет Лешке Васильеву белая нанотеховская униформа. Сказала в ответ, что Леха на особом счету у Михалборисыча, тот им весьма интересуется, а глупенький мальчик стал по этому поводу много воображать. В школе совсем их не замечает и на работе сторонится, а зря он так, и не мешало бы его поставить на место.

Даша вспомнила, что Мария знает только один способ ставить молодых людей на место, способ абсолютно девчоночий, но от этого не менее действенный и жестокий, и быстро перевела разговор на другую тему.

Она понимала — Мария обломает и опустит ниже плинтуса любого. Видела, как это делается. И очень не хотела, чтобы подруга направила свое бронебойное обаяние на Лешку. Он этого не заслужил.

Правда, у нее была надежда, что Лешка устоит, не поддастся на провокацию. Но, честно говоря, надежда слабая.

Сегодня Мария не позвонила. Значит, опять задерживается. Привычные уже пять минут в «тамбуре» сектора: красивую белую униформу долой, смешные девчачьи шмотки на себя — и на выход. Нет, все-таки подруга была права, Даша останется в Нанотехе, чего бы ей это ни стоило. И к людям она попривыкла, и к работе почувствовала вкус, а главное… Здесь она была свободна. Несмотря на очевидное малолетство, у нее в институте был статус взрослого человека. К ней относились как к равной, уважали ее личное пространство и личное мнение. Спрашивали тоже как с равной — не больше и не меньше. Поблажки начального периода кончились, теперь ее гоняли в точности столько, сколько положено бегать младшей сотруднице, у которой есть пропуск в «яму» (а такой далеко не у каждого). Буквально вчера завлаб подошел к ней и сказал: «Неплохо, Дарья, неплохо. Вижу, освоилась. Продолжай в том же духе: чего не знаешь, не трогай, под ногами не крутись, под руку не говори. Но давай потихоньку вникай в процесс, не стесняйся задавать вопросы. Ребята ответят, все равно им сейчас делать особо нечего. И запомни: опытный лаборант — это о-го-го какой нужный специалист. Иного кандидата наук стоит. Кругом разгильдяи! А ты молодец». Никогда еще Дашу так своеобразно не хвалили, и она это оценила.