Нейли оглянулась, и с удивлением обнаружила, что неподалеку валяется утыканная стрелами вторая тварь, поменьше. Буран, когда хозяйка покинула его, попытался удрать, но далеко не ускакал – его поводья сжимал Кринза, и жеребец хрипел, мотал башкой, но взбрыкнуть и не думал.

– Экая пакость, – гном сплюнул. – Что там с Орешком?

– Посмотрите, хотя я думаю, что ему ничем не поможешь, – эльф даже не повернулся туда, где лежал половинчик, он смотрел на Нейли, и взгляд его был требовательным. – А что это за заклинание, с помощью которого ты сожгла паутину?

– Я не жгла! – воскликнула девушка, вспоминая зеленое пламя, что слегка пощекотало ей кожу.

– А что же тогда случилось? – спросил Куница.

– Оно само, я не знаю… поверьте, честно… – забормотала Нейли.

Хоть она и была ошарашена, растеряна и руки ее подрагивали, все же заметила, что эльф покосился на остававшегося в капюшоне Ларго, и тот покачал головой. Интересно, и кто же тут на самом деле главный, и почему все-таки этот тип прячет лицо?

– Похоже, так и есть, – Куница кивнул и отвернулся, потеряв к девушке интерес.

Подошедший Кринза отдал ей поводья, и она нашла силы благодарно улыбнуться.

Орешка выпутали из паутины и вытащили из-под лошади, но привести в себя не смогли. То ли паук не рассчитал, и впрыснул слишком много яда, то ли тот для половинчиков куда опаснее, чем для людей или зверей, в любом случае рыжий недорослик мгновенно отправился в Мир Смерти…

Похоронили его так же, как и Талиша, и маленький отряд двинулся дальше.

Нейли ехала позади Ларго, и все пыталась понять, что за сила пришла ей на помощь, спасла от неминуемой смерти.

* * *

Пять дней они двигались густыми лесами, и не встречали ни людей, ни эльфов, ни дриад. Не видели чудовищ вроде тех же пауков, и никто не пытался преградить дорогу маленькому отряду.

Нейли было скучно, и время от времени она не выдерживала, начинала приставать к Кувалде с дурацкими вопросами, флиртовать с Охатом или просила Ларго «показать личико». Но всякий раз ловила на себе предостерегающий взгляд Куницы, и вовремя останавливалась, хорошо понимала, что если ее бросят здесь в одиночестве, то дорогу обратно она вряд ли найдет.

Кринза иногда подкатывал к девушке, но без особой настойчивости, помнил, должно быть упершийся ему в горло меч. Он не был ей противен, но Нейли жестко отшивала непрошенного ухажера – нет, хватит, она сама будет выбирать, кого пустить к себе в постель.

Дружки Куницы относились к ней ровно и спокойно, как к товарищу, но девушка все равно постоянно была настороже. Она знала, что мужики – грязные, похотливые и лживые животные, и что тот, кто доверяет им, потом испытывает очень большую боль…

На пятый день впереди появились горы, к вечеру они выросли, а утром лошади уже шагали по пологим, заросшим лесом склонам.

– Долго еще? – спросила Нейли, когда они спустились в седловину между двумя вершинами и остановились на отдых.

– Сегодня к вечеру должны быть на месте, – отозвался Куница.

Чтобы забраться на следующую гору, пришлось спешиться и вести коней в поводу, но когда закончили подъем, глазам предстала настолько величественная картина, что девушка не выдержала и ахнула.

Примерно в миле лежал край мира, прямой, словно обрезанный ножом, и дальше простиралась лишь пустота, в голубовато-фиолетовой бездне плыли облака, и дико было смотреть на них сверху, между них сверкали звезды, немногочисленные, но яркие, различимые даже в свете солнца. А западнее, в той стороне, куда они направлялись, виднелись развалины циклопических укреплений – могучие башни, стены с зубцами, нечто вроде мощеной камнем дороги.

Еще дальше на одной из вершин стояло исполинское сооружение из белого камня – стройные башенки, обвалившийся купол.

– Как красиво, гореть мне в пламени, – прошептала она. – И близко, рукой подать.

– Эх, барышня, расстояния в горах обманчивы, – заметил Куница.

То, что это и вправду так, Нейли поняла быстро – когда после очередного подъема и спуска руины ничуть не приблизилась. Они проехали водопад, переправились через холоднющий ручей, заложили несколько петель, отыскивая путь, и только после этого выбрались на ту самую дорогу.

Копыта застучали по гладким, словно отполированным плитам гранита, закачались торчащие из щелей метелки трав. Начали попадаться груды развалин – похоже, когда-то тут стояли дома, жили люди, ходили, мечтали, любили, надеялись на лучшее… и вот – ничего не осталось.

Но кто это построил, и отчего все забросили?

Дорога повернула, и полуразрушенный замок открылся во всей красе – гордый и надменный, будто рыцарь на коне, словно оседлавший камень на вершине орел с раскинутыми крыльями.

– Кому же это принадлежало? Что за маг возвел такое? – спросила девушка.

Ларго, голоса которого она так и не слышала за эти дни, завозился в седле, а ответил, как обычно, Куница:

– Он был известен под прозвищем Вечный.

Нейли скривилась и покачала головой – неужели тут располагалось логово гнусного ублюдка, самого могучего волшебника за всю историю мироздания, того, кто сумел покорить его целиком, подчинить всех, долгое время заливал кровью плахи во множестве городов, внушал ужас и опаску, а примерно век назад отчего-то пал? Вот уж не ждала и не надеялась, что увидит его проклятое обиталище.

Да, здесь и вправду можно поживиться, но и нарваться – тоже.

Лагерь разбили примерно в полумиле от крайней башни, на опушке небольшой рощи горных кедров.

– Кувалда, Кринза и Охат – за дровами, – приказал Куница. – Мы с тобой – на разведку.

И указал он при этом на Нейли.

– Я готова, – сказала она, непонятно отчего чувствуя тревогу.

На мгновение стало холодно, захотелось согреться, присесть к костру… вспомнился день, когда она бежала из дома, и тогда ей было так же зябко от темных, полных ненависти мыслей. Возникло желание отказаться, остаться тут, но она сама устыдилась его – нашла время праздновать труса!

Замок встретил их запахом нагретого на солнце камня, исполинские башни надвинулись и остались позади. Открылся громадный двор, руины фонтана напротив ворот, а за ним – остатки какого-то соружения, груда оплетенных вьюнком глыб, из которой торчали огрызки колонн.

– Давай глянем, что это, – сказал Куница.

Только когда подошли вплотную, стало ясно, насколько колоссальным было рухнувшее здание.

– Да, впечатляет, – Нейли осторожно тронула одну из глыб, ощутила легкое покалывание.

– Ничего не чувствуешь? – спросил эльф.

– Вроде бы нет, – тревога, одолевшая ее в лагере, никуда не исчезла, разве что ослабела, забилась в недра души, но то чутье, что реагировало на магию, не напоминало о себе.