— Богиней, вершащей судьбы людские себя почувствовала? Не высоко ли замахнулась?

— Нет, Виттория, не высоко. У меня теперь есть все, даже твой любимый директор, а ты… ты теперь для меня пустой звук.

Директор? Вика не поверила. Этого не может быть. В ушах зазвенело…

— Пошла вон! — Элла с победоносным видом указала на дверь.

Пальцы сжались в кулак сами собой, до хруста костей и если бы в комнату из ванной не вышел Орлов в одном полотенце на бедрах, она бы точно совершила задуманное. С его темных волос все еще капала вода, скатываясь по широким плечам и гладкой груди, которую она столько раз целовала. Она и Элла…

Почти поднятая рука повисла точно плеть вдоль тела, а вся кровь казалось, хлынула от лица прямо в ноги, делая их свинцовыми. Вике было плевать на довольную Эллу, стоявшую сейчас совсем рядом и не без удовольствия наблюдающую за неожиданной встречей. Вика смотрела на опешившего Сергея, глаза в глаза, понимая, что безвозвратно падает в пугающую черную бездну.

Сердце замерло в тот миг как он увидел Викторию, пропустило удар, еще один. Он думал сам задохнется от боли сейчас плескавшейся в ее глазах. Дурак. Знал же что ничем хорошим не закончится, и все равно пошел на поводу у собственных эмоций.

А ведь еще утром и мыслей не было о таком нелепом завершении дня. Он вернулся разобраться с документами, еле перенося общество нового директора, Ильи Петровича, принадлежащего к той категории людей способных и покойника в гробу заставить взвыть, не то что перевернуться.

Орлов надеялся вечером заехать к Вике, неразрешенная ситуация между ними не давала сосредоточится и постоянно отвлекала. Он прекрасно осознавал свою вину и все равно отделаться от ревности не получалось. Каждый раз вспоминалась Наталья и ее двоякое поведение. Порой он думал его отношение к женщинам себя оправдывало, и желание оставить все как есть перевешивало зов сердца. А потом вспоминал Викин аромат, ее шелковистые локоны, ее улыбку и смех, и дико хотел послать ко всем чертям ненавистные убеждения и помчаться к ней, сжать в своих объятиях и никогда больше не отпускать.

В нем боролись чувства и разум, а также злость на самого себя, постоянно мешающая сделать решительные шаги и поставить точку.

Этим и воспользовалась вездесущая Эльвира, перехватившая его возле кабинета директора. Она просто подошла и стиснула его ладонь своими длинными тонкими пальчиками, проникая взглядом казалось в самую душу. Чем он думал в тот момент, почему всколыхнулось непреодолимое желание сбросить весь тот моральный груз, повисший камнем на плечах он так и не осознал. И уже потом, слыша лишь звук своего рваного дыхания, сминая знакомое, податливое женское тело в своих руках, вдалбливаясь с остервенением в горячую влажную плоть, ужаснулся собственному порыву. Ужаснулся, но не остановился…

Легче не стало. На смену оргазму пришло одно опустошение. Заскрипев зубами он молча поднялся с постели и направился в душ, смывать остатки собственной похоти и приторный запах Эллочкиных духов.

Он слышал стук в дверь, слышал голоса, но ни как не ожидал увидеть Викторию, яростно сжимающую кулачки и готовую разорвать Эллу, причем в прямом смысле этого слова.

Теперь, какие бы слова он ни признес, как бы ни попытался объяснить или загладить свою вину — ничего не получится. Трещина между ними превратилась в гигантскую непреодолимую пропасть.

Сергей видел это в ее глазах, проваливаясь вместе с ней в ту самую бездну и темноту, которая означает только одно — конец. И если надежда еще теплилась в его душе, то он сам лично уничтожил то прекрасное чувство зародившееся между ними. Растоптал в прах.

— Вика, — выдохнул горящими огнем легкими.

— Молчи, — ее голос резанул слух, слишком спокойный, слишком безразличный.

И осознание того, что все безвозвратно утеряно захлестнуло с новой силой.

— Думаю здесь и без слов все понятно, — Элла открыла дверь, жестом показывая Вике покинуть комнату.

Глава 38

— Матерь Божия, что произошло? — затаскивая Вику к себе в комнату, воскликнула Анна. — На тебе лица нет. Ты что убила ее?

Анна в панике посмотрела по сторонам.

— Лопаты у меня нет, а Елена Петровна свою без объяснений не даст.

— О чем ты? — Вика опустилась на стул, потерла костяшки пальцев.

— О том, что нужно побыстрее закопать тело в лесу и замести все следы!

— Да кого ты собралась закапывать, Аня?

— Эллу, кого же еще?! Если только по дороге ко мне ты не пришибла парочку свидетелей. У тебя кровь на руках! Так не пришибла?

Только сейчас Вика обратила на это внимание. Господи, что она натворила?! И ладно бы пощечину влепила, так нет, со всей дури заехала Элле, прямо в нос. Вспомнился характерный хруст при ударе и то как соперница, нелепо взмахнув руками, упала на пол. Вику всю аж передернуло. Жаль, конечно, не отлетела в стену, как в фильмах. Ужаснувшись собственным мыслям, она все же ощутила злорадное удовлетворение приятным теплом растекшееся по телу. Вспомнила про черный пакет и речку, нервно хихикнула, чем еще больше напугала Анну.

— Я никого не убила, а вот нос скорее всего сломала, — сказала она. — Кровищи было…

— Нос? — переспросила Анна и облегченно вздохнула. — Ну тогда ладно, не будет совать его куда не следует, а то слишком уж длинный у нее он был. И все-таки, что стряслось?

Вика не сразу все рассказала. По началу не хотелось не то что бы облекать в слова неожиданную встречу, но и думать об этом, настолько грязной и униженной она себя ощущала. На смену всей гамме чувств, обуревавших ее, пришли слезы, хлынувшие внезапно. Они не давали облегчения, застревая комом в горле, сжимая сердце тисками.

— Послушай меня, — не выдержав, Анна встряхнула подругу за плечи. — Служебные романы не всегда заканчиваются хэппи эндом и вальсом Мендельсона. Жизнь штука непредсказуемая, но это вовсе не означает, что нужно опускать руки, ставить на себе клеймо или уходить в затяжную депрессию. Понимаю — больно, обидно, однако на своих ошибках учатся. А самое главное — ни в