– Может, у врача спросить? – Дэн кивнул головой в сторону двери, за которой находился раненный пленник.

– Что он знает о наших детях, – покачал головой Дуглас. – У Джеффри надо спросить.

Он достал телефон и попытался дозвониться, но дядя Джеффри не брал трубку.

– Ладно, можно поступить проще, – предложил Дэн. – Франциско, свяжись с Коулбертом, пусть найдёт доктора и расспросит.

Фрэнк уставился куда-то в противоположную стену. Мы ждали. Я подняла глаза на парочку на диване напротив и мысленно улыбнулась. Когда Роб принёс Ричарду миску с бобами, тот просто отставил её на тумбочку, а сам продолжал держать тарелку, из которой ела Эбби. Теперь она доела и уже сама держала миску, из которой ел Ричард. Вроде бы, чего проще – сели бы рядышком на диване и поели бы одновременно, но нет, Ричард продолжал держать Эбби на коленях, обнимая одной рукой, а она льнула к нему, стараясь прижаться как можно крепче.

И это могло показаться забавным кому угодно, кроме меня, учитывая, что сама я сидела на коленях и в объятиях Фрэнка, и точно так же жалась к нему, поскольку именно в его объятиях я чувствовала себя на своём месте. Мне было уютно и безопасно, и если бы было возможно, я сидела бы так вечно.

– Джеффри говорит – пока рано, – «отмер» Фрэнк. – Лучше сделать новый укол перед тем, как отправимся в дорогу. Прости, Солнышко, мне жаль, но придётся потерпеть. Но ты можешь выпить ещё немного «лекарства», это тоже поможет, хорошо?

– Хорошо, – кивнула я, понимая, что и он, и дядя Джеффри правы.

– Думаю, сейчас моя очередь сдавать кровь, – Роб поднялся с пола и направился к двери. – Вот увидишь, Ники, моя кровь гораздо вкуснее.

– Спасибо, – успела я сказать, прежде чем он скрылся в ванной, или что там находилось за той дверью?

– Сейчас твоей маме делают очередное переливание, – сказал мне Фрэнк. – Она чувствует себя намного лучше, боли в спине практически исчезли. Конечно, просто снять боль мало, нужно вылечить саму болезнь, но поверь, всё получится. Наша кровь исцеляла даже умирающих.

– Спасибо, – шепнула я, понимая, что он специально расспрашивал дядю Джеффри, догадавшись, как я волнуюсь за маму. Фрэнк, кажется, настроен на одну волну со мной, он угадывает мои желания прежде, чем я успеваю их озвучить.

– Я поговорил с твоим отцом. Он уже позвонил в твою школу и сообщил, что в отделении полиции тебе стало плохо – сказался вчерашний стресс и перенапряжение, когда ты, больная, на выбросе адреналина, выбежала из дома перед взрывом, да ещё и вынесла оттуда старушку. А сейчас наступила расплата – тебе придётся какое-то время находиться дома, соблюдая постельный режим. Так что твоё отсутствие никого не удивит.

– Это правильно, – кивнула я. – Лучше так. А то моё внезапное исчезновение могло вызвать подозрение.

– Да, лучше подстраховаться. В принципе, после того, как ты выздоровеешь, – он взглянул на мою ногу, – то вполне сможешь снова вернуться в свой класс.

– Но разве это не опасно? Я же «засветилась»?

– Думаю, если мы здесь всё как следует подчистим, чтобы о тебе не осталось никаких сведений, это будет вполне возможно. Но решать тебе и твоим родителям. В любом случае – я буду рядом, что бы вы ни решили. Больше мы никогда не расстанемся.

От его слов мне вдруг стало так тепло и спокойно. Немного развернувшись, я обхватила его обеими руками и уткнулась носом в крепкую, широкую и уже такую родную грудь.

– А я тебя больше не отпущу! Никогда!

Возможно, это прозвучало несколько... пафосно, не знаю, но именно так я чувствовала. Я больше не смогу в разлуке с Фрэнком. Я не смогу без него жить. И это же нормально, верно? Дэн же сказал, что мы – половинки.

Я наблюдала за дядей Ричардом и его Эбби и думала – наверное, мы с Фрэнком выглядим так же. Но это, похоже, никого не напрягает, так зачем лишать себя удовольствия. Поэтому, пользуясь тем, что моего лица никто не видит, я оставила лёгкий поцелуй на груди Фрэнка, в том месте, где билось его сердце. Просто потому, что мне безумно захотелось сделать это. Раньше подобные желания меня никогда не посещали. Поцелуй в щёку был совершенно нормальным делом внутри семьи, но никогда меня не посещало желание поцеловать чью-то грудь. Или лизнуть её, ощутить на языке вкус кожи. А сейчас мне этого хотелось. Сильно. Но я решила пока ограничиться поцелуем, который и так заставил Фрэнка заметно напрячься. И ключевое слово здесь – «пока». Раз мы теперь с Фрэнком вместе навеки – я всё успею. Просто не делать же это в комнате, полной народа, половина из которого – мои родственники, а вторая половина скоро ими станет. Хотя и очень хочется.

– А вот и аперитивчик, – дурашливо пропел надо мною Роб. Обернувшись, я увидела протянутый мне стакан с кровью. Беря его, я подняла глаза на лицо Фрэнка и, в удивлении, замерла – его лицо застыло, ярко-синие глаза потемнели, и взгляд, которым он на меня смотрел... Я не знала, с чем его сравнить, пожалуй, с сильным голодом, наверное. Такой взгляд в книгах называли «горящий», и теперь я поняла, что означало это слово.

Фрэнк вдруг чуть заметно вздрогнул и оглянулся, словно его окликнули, и, проследив за его взглядом, я наткнулась на Дэна, который смотрел на сына с лёгкой укоризной, едва заметно покачивая головой.

Фрэнк зажмурился и пару раз глубоко вздохнул, после чего взглянул на меня с лёгкой, чуть извиняющейся улыбкой.

– Пей, Солнышко, незачем терпеть боль, – ласково произнёс он, и я вспомнила о стакане в своих руках, к которому тут же присосалась, чтобы скрыть смущение.

Я жила на свете уже полвека, и кое-что понимала. Если со мной не происходило ничего подобного раньше, это вовсе не значило, что теперь, когда произошло, я не догадалась, что к чему. Это всё я натворила! Ну как я могла? Хорошо ещё, что удержалась и не лизнула грудь Фрэнка. То, что горело в его глазах, было самым настоящим желанием. Страстным желанием. И желал он меня.

Мне стало стыдно – я поступила необдуманно, поддалась порыву, и вот к чему это привело. А Дэн это заметил! Точнее – он заметил реакцию Фрэнка, а не то, что её спровоцировало.

От этой мысли мне стало чуть-чуть легче. А остальные? Они заметили? Я осторожно огляделась.

Дядя Ричард и Эбби были погружены в свой личный кокон, не замечая ничего происходящего вокруг. Дуглас отстёгивал с ошейника щенка поводок, который так и болтался на нём всё это время. Роб оттирал с груди брызги крови. С обнажённой, широкой, мускулистой груди, на которую я взглянула мельком, совершенно не впечатлённая. Ну, грудь и грудь, подумаешь, эка невидаль.

То ли дело – грудь Фрэнка! Ничего красивее я в жизни не видела.

– Ну, как? – услышала я голос Роба. Он смотрел на меня выжидающе, словно ребёнок, впервые состряпавший печенье и ожидающий одобрения родителей. Я взглянула на пустой стакан в своих руках. Надо же! За всеми этими мыслями я и не заметила, как выдула полный стакан крови. Невероятно. Но, видимо, я действительно привыкаю к её вкусу.