За столом оставался один пустой стул.

Дверь открылась, и в зал вошел Люциус. Я ожидала, что он,как прежде, наденет бархатный плащ и черные бриджи, но он выбрал футболку иджинсы. В его внешнем виде чувствовался вызов. Люциус медленно обошел вокругстола, вежливо пожимая всем руки:

— Дядя Василе. Дядя Теодор...

Вампиры неохотно отрывались от кровавого пиршества иотвечали на рукопожатие. Люциус сел и подмигнул нам. Было заметно, что оннервничает.

— Он напуган, — прошептала мама мне на ухо.

— Я тоже, — сказала я. — Ты с кем-нибудь из них в Румыниивстречалась?

Мама еле заметно кивнула:

— Мне знакомы два-три лица... но это было так давно…

— Ешьте, — приказал Василе, указав на нас вилкой. — Потомпоговорим.

Мои родители направились за салатами, и я последовала заними. Хотя я не смотрела на мясо, стейки манили меня. Запах крови... его нельзябыло не почувствовать. Несмотря на страх за Люциуса и за всех нас, запах кровиманил. Меня охватило раскаяние — слишком уж неподходящим был момент.

Когда мы вернулись, стало понятно, что наш приход прервалжаркий, хотя и приглушенный спор. На блюде оставалась гора мяса, однако тарелкиунесли. Все смотрели на Люциуса, который словно окаменел.

— Обязательно ли Пэквудам присутствовать?

Мы стояли, крепко сжав тарелки с салатом, ожидая вынесенияприговора. Я не знаю, что бы мы сделали, прикажи нам Василе уйти.

— Да. Они должны остаться, — произнес он.

Мы сели и поставили на стол тарелки, которые громко стукнулио столешницу во внезапно наступившей тишине.

— Ешьте, — снова приказал Василе.

Я проглотила лист салата и отодвинула тарелку — кусокзастревал у меня в горле.

Вампир по правую руку от меня наклонился ко мне. Если бы неокровавленный стейк, его можно было принять за бизнесмена. Впрочем, в немчувствовалось что-то особенное — казалось, от него исходила угроза. Так воткакие они, Старейшие...

— Ты не голодна? — спросил он с сильным акцентом.

— Нет, — ответила я, храбро встретив его взгляд.

Я не вздрогну и не покажу страх.

Неужели это мой народ? Моя родня?

Мои родители тоже отодвинули тарелки, и встали.

— Они закончили, — объявил Василе. — Позвольте представитьвас друг другу.

Он обошел вокруг стола, называя каждого из присутствующих;впрочем, имена сразу же вылетели у меня из головы. Люциус напоминалприговоренного, который в компании своих палачей ожидал казни на электрическомстуле.

Опустив свое длинное тело в кресло, Василе сложил тонкиеузловатые пальцы:

— Так что же нам делать с этими молодыми людьми?

— Не с молодыми людьми, — перебил Люциус. — Только со мной.Во всем виноват я.

— Молчать! — прошипел Василе, резко обернувшись кплемяннику.

— Слушаюсь, сэр, — уступил Люциус.

Василе посмотрел на моих родителей:

— Знаете, Люциус, опьяненный воздухом свободы, заявил нам,что больше не намерен следовать пакту.

Мы кивнули.

— Он сообщил нам о своем решении, — сказал отец. — И мыподдерживаем его выбор. Люциус может остаться с нами, если захочет.

— Вы поддерживаете ею выбор?! — с недоверием переспросилВасиле. — Вы поддерживаете его  бунт?

— Послушай, Василе... — Папин голос дрожал, но я гордиласьсвоим приемным отцом. — Они всего лишь дети.

— Не знаю такого слова!

— Дети. Молодые люди. Подростки. Оставьте их в покое!

Василе стукнул кулаком по столу, и стейки подпрыгнули наблюде.

— Оставить их в покое?!

Мама сжала мне руку.

— Да, — храбро сказала она. — Если Люциус решил, что нехочет следовать договору... Ваш пакт составляли давно, Люциус был совсемребенком. Глупо надеяться, что двое подростков влюбятся и заключат брак в угодупакту.

Люциус не отрывал взгляда от дяди.

— Любовь? — рявкнул Василе. — При чем здесь любовь? Мыговорим о власти.

— Мы говорим о наших детях, — возразил отец. — Люциусвстречается с девушкой, а Джесс готовится к поступлению в колледж.

Отец нечаянно выдал страшную тайну. При словах «встречаетсяс девушкой» Василе вскочил и занес руку над Люциусом, будто хотел ударить егоневидимым хлыстом. Люциус вздрогнул, как от пощечины.

— Встречается с девушкой? — прорычал Василе. — В нарушениепакта?!

— По собственному выбору, — сказал Люциус, используя слово,которое так полюбил. — Джессика была согласна следовать договору, но я решилпо-другому.

Хотя я и знала, что он пытается меня защитить, от его словмне стало больно. Люциус даже не взглянул на меня.

Повинуясь знаку, которого я не заметила, четыре старшихвампира встали с мест, схватили Люциуса и куда-то поволокли. Один из вампировприобнял Люциуса за плечи, но я догадывалась, что племянника ожидают не простодобродушные упреки доброго дядюшки.

— Куда вы его ведете? — требовательно спросила мама.

— Не волнуйтесь, доктор Пэквуд, все в порядке, — уверилЛюциус. Он высвободился из-под руки Старейшего, как будто бы хотел идтинавстречу судьбе, сохраняя достоинство. — Пожалуйста, не вмешивайтесь всемейные дела.

— Люциус, постой! — Я вскочила со стула.

Он на секунду повернулся ко мне:

— Джессика, не смей...

Его снова схватили и потащили к двери. У меня сжалосьсердце: четверо на одного... Подлецы!

Я хотела броситься за ними, но меня удержала мама:

— Джессика, успокойся!

— Пожалуйста, сядьте, — произнес Василе вкрадчивым голосом.— Даже если бы вы захотели пойти за ним... вы бы его не нашли. Со своей семьейон в безопасности.

— Что ж, нам пора, — сказал отец, поднимаясь.

Мы с мамой пошли за ним.

— Это еще не конец, — заявил Василе, указав на нас тонким,как у скелета, пальцем. — Люциус вернется в другом настроении. И вы неоткажетесь выполнить договор.

— Моя дочь не станет ничего делать против своей воли, —возразила мама.

— В ее воле — выйти замуж за того, кому она предназначена.Она это знает. Выражаясь вашим языком, она его любит.

Папа взглянул на меня:

— Джессика, о чем он?

— Понятия не имею, — заикаясь, ответила я.