«Бедная старая Британия очень сильно пострадала за годы войны, и бремя тяжелых испытаний, выпавших на долю англичан, сильно подорвало их силы, но мы тем не менее благодарны им за то, что они помогли нам всем, чем могли…» Или что-нибудь в том же духе.

— А я хочу, чтобы американский народ знал всю правду, и добиться этого можно лишь одним способом. Понятное дело, что на ежедневные газеты нам рассчитывать не приходится, но мы можем посылать в еженедельники и богато иллюстрированные журналы правдивые отчеты за подписью писателей, пользующихся популярностью у широких слоев читающей публики, — те с радостью напечатают такие корреспонденции с места действия, да впридачу еще и за громкой подписью. Для этого я прошелся с зубной щеткой по нашим Королевским ВВС в поисках известных писателей и писателей не очень известных, но талантливых. И позаботился о том, чтобы их отдали в мое распоряжение на несколько дней, чтобы они в качестве военных корреспондентов побывали на местах событий и оттуда дали достоверную информацию о высадке наших и американских войск на континенте. Я заручился согласием Теренса Раттигана, Денниса Уитли, Кристофера Холлиса, Хью Кливли и многих других и не сомневаюсь, что им по плечу эта задача. Поэтому я вспомнил и о вас, дорогой мой Саллюст. Ну как, вы согласны?

— Конечно, согласен, — не раздумывая ответил Грегори. — Если бригадный генерал Джекоб освободит меня на время от моих обязанностей в известном вам отделе, я в вашем распоряжении. И просто сгораю от желания слетать в Нормандию.

Главный маршал авиации покачал головой.

— Нет. В вашем случае это отпадает. То же самое относится и к Уитли. Генерал Измэй настоял, чтобы ни один из офицеров, задействованных при Кабинете, не рисковал быть подстреленным в бою. Вы, дорогой мой, слишком много знаете, и мы не можем рисковать, чтобы вы попали в плен. Но, прошу вас, не огорчайтесь по этому поводу. Там, на боевом рубеже будет слишком много дыма — и побережье Нормандии-то толком не разглядишь. Нет, у меня для вас есть более интересное задание. Вы отправитесь в Харвелл и будете наблюдать, как отправится первым в бой генерал Гейл со своей шестой воздушно-десантной дивизией. Им предоставлена высокая честь находиться на самом острие атаки.

В результате этого разговора с сэром Ричардом Пеком солнечным июньским утром Грегори выехал из Лондона в машине Министерства ВВС. Из-за введения ограничений на потребление бензина шоссе Грейт Вест Роуд было пустынным, и они быстро доехали до Мэйденхеда. В мирное время местная речка пестрела разноцветными лодочками и яликами с отдыхающей публикой, а сейчас выглядела уныло и осиротело. Машина на скорости пронеслась по еще более живописным окрестностям в верхнем течении Темзы, затем дорога пошла под уклон, и на горизонте появились очертания ангаров аэродрома Харвелл.

Это была построенная в мирные годы учебная база ВВС с хорошей планировкой зданий и подсобных помещений, а теперь здесь располагалась штаб-квартира шестой военно-воздушной дивизии, и куда ни кинешь взгляд, везде солдаты и летчики. Грегори доложил о своем прибытии адъютанту, который проводил его в столовую, а там уже через полчаса он обзавелся доброй дюжиной новых знакомых.

Особенно выделялись среди прочих командир авиационного крыла Макнамара, чей самолет поведет на буксире планер с генералом Ричардом Гейлом на борту до самой Франции, и командир авиационной станции полковник авиации Серплайс, за которым среди его подчиненных закрепилась слава лучшего командира во всех британских ВВС — довольно примечательный своим единодушием отзыв о начальнике. Майор авиации, ветеран Первой мировой войны, а ныне начальник по тылу Паунд отвел Грегори в комнату для инструктажа.

Там, за охраняемой часовым дверью, еще один заслуженный ветеран в комнате с занавешенными окнами работал над составлением карт, по которым будет проведен инструктаж экипажей самолетов, когда станет известен час проведения «вечеринки» и получено подтверждение. Потом, уже около шести часов вечера, гостя провели по большому аэродрому с широкими взлетно-посадочными полосами и ровными рядами самолетов и планеров, которые были покрыты маскировочными сетями, на бортах, крыльях и хвостовом оперении только вчера вечером нарисованы особые опознавательные знаки, и с того самого момента боевой лагерь был «опечатан», то есть никто из новоприбывших не имел права отправляться в увольнительную, писать письма или связываться с внешним миром по телефону.

После ознакомительной экскурсии майор Гриффитс, пилот генеральского планера, любезно пригласил Грегори на прогулку в воздухе на этом самом планере. Ветер был порывистый, так что Грегори пришлось немного поболтаться внутри, но это его не особенно заботило. Рев мотора самолета-буксира Макнамары постоянно стоял у них в ушах, и вдруг наступила полная тишина, когда отпустили буксир, и через несколько минут планер приземлился на посадочной полосе, откуда они недавно поднялись в воздух.

Затем Грегори сходил на предварительный инструктаж, который давался в форме проецируемого на экран цветного фильма с изображением Франции. И люди, сидящие в длинной узкой комнате в темноте, глядя на экран, легко могли себя представить на борту самолета, пролетающего над местностью захваченного немцами побережья. Снова и снова перед их глазами проплывали очертания берегов и прибрежных районов, где будет выброшен парашютный десант и где приземлятся планеры, а комментатор тем временем обращал их внимание на основные ориентиры на местности, по которым пилоты точнее могут сориентироваться в нужный момент.

Вернувшись в большую столовую, Грегори обнаружил, что она в равной степени была заполнена армейскими офицерами в хаки и представителями ВВС в синей форме. Все они выглядели бодро и уверенно, готовыми к выполнению ответственного задания. Макнамара представил Грегори генералу Гейлу, здоровенному детине, весельчаку с хитрыми глазами, топорщившейся щетиной усов и бульдожьей челюстью.

Вскоре выяснилось, что они с генералом одногодки.

— И отличного урожая притом, — пошутил генерал.

Один из офицеров поинтересовался у генерала, какой вид личного оружия он собирается брать с собой в бой, на что тот разразился хохотом и ответил:

— Оружие? Какого черта? Да если мне только повезет добраться до этих недоносков, я их буду пинать под зад своими бутсами.

После вечерней трапезы, которая отличалась большим количеством спиртного и обилием шуток за столом, когда офицеры разошлись на покой, Грегори остался поговорить по душам с генералом. Среди прочих тем они затронули проблему тех качеств, которые необходимы хорошему командиру. У генерала на этот счет имелась своя точка зрения:

— Боевая подготовка — вот то главное, что делает командира командиром. Если твои люди знают, что ты в своем деле дока, они за тобой пойдут и в огонь и в воду.

Грегори утверждал, что это еще не стопроцентная гарантия успеха. В командире должно быть еще кое-что, а именно, он должен быть личностью. И в качестве аргумента обратил внимание собеседника на то, что тот одет не строго по форме, вместо положенных уставом брюк на нем галифе.