– Отнеси, пожалуйста, Серому, – попросила я. Рот неприятно наполнился вязкой слюной, отдававшей горечью, и я с трудом сглотнула, сдержавшись, чтобы не скривиться при этом. – И возьми Никиту. Сможешь сменить его? Я сейчас переоденусь и приду его покормить.

– А сама? – Алеша взял и телефон, и Никиту, которого и правда нужно было поменять.

– Что сама? – не поняла я, посматривая в сторону ванной.

– Поешь? – Брат пристально смотрел на меня и принюхивался, подозревая неладное.

– Поем, да… – пробормотала я, вытирая об колени влажные ладони. – Конечно. Только переоденусь, – повторила я.

Алеша мрачно выгнул бровь, но говорить ничего не стал.

Я закрыла за ним дверь спальни и помчалась в ванную, дверь которой тоже закрыла, и открутив воду в раковине и душе на полную, склонилась над унитазом.

Минуты две меня выворачивало, чем попадя, то есть абсолютно ничем, а в теле было такое ощущение, что меня добросовестно били палкой несколько часов подряд. Еще минуту я делала жадные вдохи, размазывая по лицу и волосам стекавший с меня пот в ожидании, когда ноги смогут меня поднять.

Да здравствует отдача! Продолжение следует…

Дрожащими руками я сняла с себя откровенно не свежую одежду и стала под горячий душ, даже не смыв должным образом косметику, и оставив на пальце кольцо с красным бриллиантом. Ему тоже не помешало бы освежиться.

Если бы не была поздняя ночь, я бы не давала себе поблажку, а шла бы дальше, но мой следующий шаг, к счастью или к сожалению, требовал светового дня, и, надев чистую футболку Гриши, я позволила себе прилечь.

Я думала полежать совсем немного, чтобы хотя бы отошел живот. Я ведь хотела покормить Никиту и вообще побыть с ним. Я так скучала по нему. Так скучала по его отцу, что если бы не спрятала свои чувства, как точно заметила Эвелина, то просто не выдержала бы холода пустой постели, хранившей запах Гриши.

Живот и все, что ниже, жестко свело с новой силой, и я подтянула к нему колени, мучительно закрыв глаза и спрятав лицо в подушке, чтобы не закричать, когда же я открыла их вновь, что, как мне показалось, произошло через каких-то несколько секунд, сквозь щелку в тяжелых гобеленовых шторах на пол падал жаркий луч солнца.

Я сонно пошевелилась, с удивлением обнаружив на себе плед, которым, видимо, накрыл меня Алеша, сидевший в кресле, придвинутом к кровати.

– Который час? – спросила я, часто моргая. Глаза неприятно слиплись, видимо, из-за того, что вода не полностью смыла тушь.

– Семь, – ответил брат.

Я перевернулась на спину и в недоумении уставилась на свое не четкое отражение в зеркале на потолке. Как же я могла уснуть?

– Никита?

– Недавно проснулся, – преспокойно наблюдая за мной, ответил Алеша. – Эвелина его купает.

Я потерла глаза, чувствуя себя виноватой. Вот и покормила сына, и побыла с ним. Мамаша года, бл*дь!

Я нахмурилась, вспомнив события ушедшей ночи и, резко перевернувшись, приподнялась. Вдруг из казино уже звонили мои новые помощницы и Серый умчался проверять зацепки?

– Есть новости? – с надрывом спросила я.

– Пока нет, – ответил брат.

Я откинула плед и, спустив ноги на пол, запустила руку в волосы: знаю, день только начался, но я все равно почувствовала разочарование.

– Что тогда ты здесь делаешь? – спросила я брата.

Алеша молча вытащил из кармана брюк какую-то коробочку и положил мне на колени.

– Писай!

Я тупо посмотрела на тест на беременность, который и был в коробочке, и перевела взгляд обратно на брата.

– Писай! – повторил он.

Я улыбнулась, представив себе, как братишка покупал эту незатейливую вещь. Значит, мое ночное приключение в туалете не прошло мимо его ушек, и он сделал свои выводы.

– Алеша… – снисходительно начала я, отдав должное и его логике, и заботе. – Ночью… Это было не то, что ты подумал. Мне просто стало плохо из-за…

– Твой запах меняется, – очень не культурно перебил меня брат, подавшись вперед. – Писай!

– Раз ты такой чувствительный, может мне на тебя пописать? – огрызнулась я, начав злиться.

– Писай! – в четвертый раз повторил Алеша тем самым голосом, за которым обычно скрывалась его абсолютная уверенность в правоте, сопутствующая ему почти всегда.

– Не хочу! – рыкнула я, сбросив коробочку на пол.

– Мне тебя, как маленькую на горшок садить, что ли? – нахмурившись, со всей строгостью произнес Алеша. Он поднял тест и встал с кресла, нависнув надо мной, как гора. В потемках спальни его глаза угрожающе светились, будто они правда мог сделать то, о чем говорил. – Писай! – в пятый раз повторил он.

Я поджала губы. Мне не хотелось этого делать. И мне вообще было неприятно от того, что этот разговор имел место. Я лучше знала свое тело и то, что Алеша был со мной на протяжении моей первой беременности, стойко выдерживая все мои капризы, не делало его экспертом.

Да и эти тесты, обещавшие даже полукровкам, чей организм работал вне правил людей и волков, достоверный результат уже спустя неделю после предполагаемого зачатия, были полным фуфлом, и то, что в прошлый раз тест меня не обманул, вовсе не означало, что его результату можно было верить сейчас.

С другой стороны, Алеша был очень внимательным, и если он говорил, что с моим запахом было что-то не так, то значит, так оно и было.

Секунды шли нереально медленно и с каждой прошедшей в ногах все сильнее проявлялась слабость здравых размышлений. У нас ведь с Гришей был секс и не раз. И мы не предохранялись, а те самые дни, которые биологически могли подтвердить отсутствие сюрпризов, у меня должны были быть… Не помню… А какое сегодня было число? После родов цикл у меня прыгал, как хотел и…

Я закрыла лицо руками, не веря своим глазам. Две. Две полоски. Две полоски, бл*дь!

Этого просто не могло быть! Я же была… бесплодной! Пускай даже врачи ошиблись и у меня было что-то другое, что просто осложняло процесс оплодотворения, и что, в общем-то, и доказал Гриша, подарив мне Никиту, но… Но…

– Писюн! – неприязненно прошипел Алеша, взглянувший через мое плечо на положительный результат теста, лежавшего на раковине. И не постеснялся же войти в ванную, чтобы проверить свою правоту!

Меня разразил истеричный смех. Неужели… Неужели это происходило со мной снова, когда… Когда Гриши не было рядом?

Смех перешел в тихие, сухие и надрывные всхлипывания. Признаюсь: замерзшее сердце в груди ликовало. Даже если тест ошибался, ощущение частички Гриши внутри меня было ни с чем не сравнить, но голова все равно шла кругом. Как же теперь… мне быть?

Алеша успокоительно положил мне руки на плечи и сжал их, без слов давая понять, что он был со мной.