Но это, конечно, был вариант "по-хорошему", а там будет видно. Как сказал мне однажды мой любимый муженек, правда, в несколько ином контексте, мне было знакомо милосердие, и убивать сразу и всех я сегодня была как-то не настроена.

Я перевела взгляд на Алешу, беспокойство которого заполнило весь салон внедорожника и успешно приумножило мое собственное волнение, но как я уже говорила, я слишком далеко зашла.

Возможно, если бы мы сразу проверили весь список Ибрагимова и тех, кому он щедро раздал мое добро, то я бы обыграла все несколько иначе, а так ждать ответных действий не от обычных бандитов, а от тех, кто маскировался при помощи погонов и ксив, было очень не разумно. Им не нужно было прятаться или ждать ночи, и отсутствие писюлек, сгоревших ночью, их не смущало, так что погнали.

– Идем, Алеша, – сказала я, потянувшись к двери. – Хватит ссать!

Каким из своего богатого арсенала взглядом ответил на мое замечание брат, я так и не узнала и, хлопнув дверцей, пересекла дорогу по пешеходному переходу.

Мэрия находилась отнюдь не в центре города, и ее фасад можно было смело назвать выставочным и пижонским. Вход в нее был относительно свободным, ведь наши власти так гордились близостью с народом.

Впрочем, эта близость ограничивалась просторным холлом со множеством разнообразных автоматов со снеками и кофе, которыми наивные граждане могли утешиться, когда понимали, что дальше холла им было не пройти без регистрации, нужной для того, чтобы записаться на прием, который должен был любезно состояться месяца так через два и обязательно в выходной или праздничный день, чтобы его сразу можно было перенести еще месяца на два.

Алеша быстро нагнал меня, а у входа меня встретил вынырнувший черт знает откуда Серый со шлемом, разрисованным под акулу, подмышкой.

– Не передумала действовать по ситуации? – спросил он.

– Разве я похожа на того, кто меняет свои решения, как перчатки? – улыбнулась я, взяв из его руки занимательный аксессуар – детонатор.

– Ну, тогда ладно! – усмехнулся Серый и, надев свой шлем, пристроил взрывоопасный подарочек у клумбы. – Увидимся наверху! – кинул он и испарился.

Он с ребятами должен был подняться сразу на второй этаж по пожарной лестнице, а мы с Алешей, не привлекая внимания пройти через центральный вход, что мы и сделали.

Оставив позади стеклянные двери, мы окунулись в шум холла, битком набитого молодежью из той оперы, которая называлась активистами. По моему скромному мнению их единственной целью была суетливая деятельность, в ходе которой круто звучали заявления "я пытаюсь изменить мир, ибо мне не все равно", что, конечно же, было не так. Им просто нравилось создавать, как я уже сказала, ту самую суетливую деятельность, выдумывать задания и обжираться снеками из автоматов, которых больше нигде в городе не было, но их присутствие было мне на руку, так как внимание охраны было целиком и полностью приковано к ярко разодетой, как для какого-нибудь фестиваля в честь радуги или фруктов молодежи, среди которой мое платье цвета дикого апельсина просто напросто терялось.

Правда, одного добросовестного охранника, дежурившего у узкой лестницы со свежеокрашенными перилами, из-за чего меня начало подташнивать, Алеше все же пришлось вырубить и, перекинув через плечо, занести на второй этаж, чтобы внизу он не попался никому на глаза.

Коридор второго этажа был длинным и Серый с ребятами уже распределились по нему, и с автоматами, приведенными в боевую готовность, проверяли все кабинеты, но они были пусты и кроме сквозняка, вырывавшегося из-за дверей и наполнявшего коридор тревожным шумом, они не встретили никого.

Конференц-зал находился в самом конце коридора и, глядя на его закрытую дверь, я почувствовала, как у меня вспотели ладони. Я вытерла об себя одну руку и переложила в нее, судя по всему бесполезный детонатор.

Алеша глухо рычал, принюхиваясь, как и я к сильному запаху насилия, усиленного сквозняком и перебивавшего даже запах краски с перил лестницы.

Закрытая дверь конференц-зала словно звала меня, и я машинально пошла вперед. Я была уверена, что прошла буквально минута, как мы вошли в мэрию, но пока я шла вдоль коридора, меня преследовало ощущение, что прошло дольше, и что время вообще замедлилось, а всякий шум и вообще любые звуки, даже стук моих каблуков, удивительным образом стали тише, будто кто-то невидимый с помощью дистанционного пульта убрал звук.

Серый с ребятами и Алеша с выпущенными когтями шли за мной и чем ближе мы подходили к двери, тем сильнее ощущался еще один запах – волчий. И я уже знала, кому он принадлежал.

Алеша зарычал громче, предупреждая, но я как в трансе уже протянула руку к ручке конференц-зала. Механизм глухо щелкнул и, толкнув дверь, я вошла внутрь.

Под ногами противно захрустели какие-то осколки, а голова пошла кругом от ударившего в нос запаха крови и смерти, будто ожидавшего подходящего времени, чтобы дать себя почувствовать.

Окна, стены, двери с внутренней стороны и даже потолок, не говоря уже о разломанной мебели, были сплошь покрыты кровью, местами с кусочками плоти, и то, что произошло здесь, никак нельзя было назвать иначе, чем побоищем.

– Вот и встретились мы снова, Кира, – бархатно прошелестел Миша, вольготно стоявший у окна. Его глаза возбужденно блестели, а обнаженный торс, испачканный кровью всех тех, кого он растерзал в конференц-зале, источал мощнейший, только-только остывавший запах животной дикости и жестокости.

За моей спиной началось какое-то движение, а меня саму сорвало с места, и незаметно я оказалась у окна в тисках волка, жадно выдыхавшего на меня мятной жвачкой.

Алеша дико рычал в не менее сильных тисках не реально превосходившего его громилы, рычавшего ему в ответ.

– Алеша! – испуганно вскрикнула я, почувствовав запах его крови и дернулась в его сторону, но Миша лишь развернул меня к себе спиной и сжал крепче.

Мне стало больно, и я безвольно обмякла, выронив-таки детонатор и, инстинктивно прикрыв руками живот, обвела взглядом своих ребят.

Гриша не побоялся бы выстрелить и попал бы волку четко между глаз, но ни Серый, ни другие мотоциклисты таким талантом не обладали и не стреляли из опасений попасть в меня.

Жалюзи на окнах, выходившись в переулок за зданием мэрии, были опущены, но сами окна были открыты, и с улицы отчетливо доносилось рычание волков. Я полагала, что у Чечика на крыше тоже была компания, и даже если бы жалюзи не были опущены, он не мог ничего сделать.

Алеша оказался прав: в мэрии меня действительно ждали, но совсем не те, к кому я шла с деловым предложением.

Я снова почувствовала тошноту и страх за Никиту парализовал меня полностью. Я поверила начальнику охраны, что он не был связан с Коппелем, но упустила из вида, что после встречи с Ибрагимовым в усадьбе нажила потенциальных врагов в его лице и в лице его сына, которого подогревало не только то, что я унизительно поставила его на колени и угрожала его отцу, но и также то, что я не ответила на его чувства.