– Верно, господин Ксан.

– Они хотят ответа? Мести? Ну тогда скажи им, что скоро они получат этого обника. Вопросы о том, чтобы его вычеркнули из системы и принесли нам на блюдечке, ведутся на самом верху, – Ксан показал пальцем в потолок. – На САМОМ верху.

– Я вас понял, господин.

– Уходи!

– Всего доброго.

Джинг покинул комнату, а Ксан развалился на диване, прижал шар к лицу. Пламя вырвалось сквозь щели, облизало кожу.

Дракон поел. Дракон хочет играть.

Глава 17. Рейд

Шел третий час ночи. Шумякин допил третью кружку кофе, положил телефон на стол.

Четвертое «нет» подряд. Плохо. Очень плохо.

С Коломиным он разобрался, хоть и получилось некрасиво. Шумякин поломал доверительные отношения, но вопрос закрыл. Он сделал свой выбор, теперь в его мире не существовало оттенков серого, все делилось на черное и белое. Он либо тащит Майоров до конца, либо тонет вместе с ним. Последствия, перспективы, планы на будущее… Шумякин хреначит по минному полю без миноискателя с закрытыми глазами. Выбор тут небольшой.

Коломина он приструнил. Тот, конечно, не сам придумал слить Майорова, чтобы закрыть вопрос с Сынами Си, но идею выдал за свою. Реальный джек-пот. Одним движением снимаешь с себя все проблемы, находишь козла отпущения в виде Скора и отделываешься только одной сопутствующей жертвой в лице Майорова Никиты.

К счастью, Шумякин был поумнее Коломина и предугадал этот вариант заранее. По экстренной закупке он вызвал в больницу лекаря третьего ранга и перерасходовал бюджет отделения одной подписью. Теперь Коломин оставит Майорова в штате, иначе ему нечего будет предъявить в отдел бюджетирования на годовой балансовой комиссии.

Вот только проблема не решилась. Все как будто сговорились. Вот уже полночи Шумякин через своих людей выходил на более или менее проверенные каналы в центре и отовсюду слышал одно и то же. Майорову не давали защиту. Майорова сливали.

Шумякин обладал властью в рамках своего отделения и мог влиять на местные решения, но вопрос Майорова решался слишком высоко. Разговоры велись за такими дверями, к которым Шумякина и на километр не подпустят. Шумякину лишь оставалось вычеркивать имена из блокнота тех, кто хоть как-то мог помочь.

Он не мог повлиять на переговоры, но должен был что-то сделать. Придумать ответ, решение, разгадку, найти ключ. Самые громкие рты страны сегодня произносили имя Майорова и решали его судьбу, а он находился здесь – в своей квартире. Если ничего не сделать, то всё закончится.

К пятому часу подполковник присел рядом с розеткой, чтобы зарядить телефон, и отключился. Проснулся он в десятом часу от звонка дежурного. Шумякин послал того к Курочкину, а сам умылся и сел на диван, чтобы переосмыслить придуманное. Может, ему это приснилось, а может он придумал спросонья, но кое-что вырисовывалось.

Часовая стрелка клонилась к десяти. Если наверху всё решили, то в одиннадцать боссы в центре обсудят это на планерке, к двенадцати спустят в районные, а к часу Сыны Си получат карт-бланш. Времени в обрез.

Шумякин вылетел из квартиры, попутно набирая номер:

– Годзилыч, здарова, это Шумякин! Поднимай спецназ! Три машины через час возле отделения! Некогда объяснять!

… … …

Если не считать того казуса с близкой кончиной вокзального воришки, то в целом свое первое дело я закрыл на ура. Карманника мы поймали с поличным, быстро нашли пострадавшую. Она опознала подозреваемого, дала показания – дело в шляпе. Сержант Соколова любезно согласилась заполнить протокол. Мне оставалось лишь пожинать лавры в виде уважительных взглядов сослуживцев.

Впрочем, столь замечательный и солнечный день мне испортили. Возвращаясь из кофейни с двумя кружками для себя и Соколовой, я наткнулся на троих очень похожих друг на друга ребят азиатской внешности. Китайцы стояли у входа в отделение и провожали меня взглядами.

Посчитав, что слава о моем подвиге разнеслась слишком быстро и охватила даже национальные меньшинства нашего города, я не принял это близко к сердцу. Но затем мне позвонила Наташа и сказала, что ко мне в гости заходили ещё два китайца. Искали меня, чтобы поговорить. А одному из них так не терпелось со мной увидеться, что он остался на лестничной площадке и вот уже полтора часа ждал моего возвращения.

Сыны Си пасли меня и Наташу. Такие новости спровоцировали несколько последовательных силовых вспышек. Я был готов сорваться и поехать к дому, чтобы отвадить оттуда настойчивых друзей, но вовремя совладал с эмоциями.

Они только этого и ждали. Хотели спровоцировать меня, вывести на драку, чтобы в последующем выставить это как наполовину несчастный случай. Так они сняли бы с себя прямую ответственность. Играть в их игру я не собирался. В конце концов, из объяснений Шумякина я понял, что если Сыны Си захотят, то устроят полноценную войну против целого ОБИНС. Если бы они хотели сделать что-то плохое с Наташей, то уже сделали бы. Сейчас они замерли в ожидании. Где-то велись разговоры, решающие мою судьбу, а я о них даже не догадывался.

Пока Диана заканчивала с протоколом и давала наставления по поводу дальнейших действий пострадавшей, я спустился на минус первый этаж. Там в голых бетонных помещениях за железными дверьми временно содержались преступники. Меня интересовала камера с номером три.

Знакомый охранник любезно открыл мне дверь, тем более, что у меня были все основания задать парочку дополнительных вопросов пойманному воришке.

Он сидел на шконке. Едва разглядев меня, вскочил, прижался к стене. Желтая лампочка под потолком плохо справлялась со своими обязанностями. Я не разглядел выражение лица, но дрожащий трепет внутренней силы почувствовал прямо с порога. Что-то явно изменилось после нашего контакта.

– Что ты со мной сделал?!

– Спокойно! – я вошел в камеру, закрыл за собой дверь.

– Ты… Ты хотел наложить печать?!

Находясь в тесном помещении с раздавленным карманником, я прекрасно понял слова Скора о доминации и превосходстве. Вот она. В чистом виде. Лишь одно моё присутствие парализовало его. Он боялся больше смерти.

Его колени тряслись, он то и дело сползал по стене, но заставлял себя держаться на ногах. Сил в нем почти не было. Вернее, они были, но он не мог использовать даже самый простой выброс, не говоря уже про филигранное исполнение воровских трюков. Он был обездвижен, парализован, сломлен.

Я почувствовал бурлящую силу в районе груди. Воспоминания о пополнении его силой показались мне приятными. Ощущение глотка свежего воздуха после удушливой гари. Ощущение сброшенных утяжелителей после долгой тренировки. Ощущение отрыва от земли.

– Охрана! Помогите…

Карманник заткнулся, когда