шампанское и напитки покрепче, на сцене появляется местная поп звезда. Под медленно льющуюся песню начинаются размеренные разговоры, а со временем музыка становится быстрее, и обстановка за столом превращается в насыщенное веселье.

По мере выпитого спиртного, Слава все больше разглядывает меня, чем дальше, тем меньше скрывая сей факт. Он сидит напротив, через пару человек от меня, и я начинаю нервничать, потому что Вадим это тоже замечает.

— Отойду ненадолго, — шепчу ему на ухо и ухожу в туалет.

После случая на форуме, я никогда не давала повода, особенно в окружении Никольского. И даже не потому, что это его пресловутые правила, просто я поняла, что для него это залог его мужского эго. Где взялся этот Корнев?

Открываю кран и споласкиваю руки, рядом наносит ярко-красную губную помаду жена банкира, с которым работает Вадим, я часто ее встречаю на мероприятиях. Дама в возрасте, но выглядит отлично.

— Вам к лицу красный, — говорю я, когда мы встречаемся в зеркале глазами и она улыбается мне.

— Тебе тоже. У Никольского всегда были красивые женщины, но ты затмила всех. Говорят, он совсем потерял голову. И я его понимаю.

Не успеваю ответить, так как в дверях появляется Ирина. Женщина бросает помаду в сумочку, еще раз оценивает себя в зеркале и, подмигнув мне, выходит. Ирина останавливается напротив меня. Давно, наверное, нацелилась на разговор, следила, что ли, когда я здесь окажусь?

— Добрый вечер, Яна.

— Добрый.

— Сногсшибательно выглядишь.

Странно слышать это от нее, даже не нахожусь, что ответить.

— Говорят, ты не только красива, но и не глупа. Только вот не понимаю, ты умело пользуешь Никольского или влюбилась?

— Почему ты решила, что я буду это обсуждать с тобой?

— Смотрю на тебя и себя вспоминаю… Я ведь с ним уже лет восемь знакома и пять лет в отношениях была. Только Вадим никого не любит, как бы он не был хорош в постели, что бы не шептал тебе в порыве страсти, все равно, любую женщину он воспринимает только как партнершу по сексу. Ты же умная девушка, Яна, не повторяй моих ошибок. Ты достойна большего — любящего мужчины, семьи, детей. С Вадимом ничего этого не светит, ты же это понимаешь?

— Мне пора, — беру свой клатч и пытаюсь ее обойти.

Но она не дает выйти.

— Около полугода мне тоже казалось, что я для него все. А потом стали появляться другие. Я ждала, решила занять мудрую позицию, как говорится, время от времени давать возможность мужику спустить пар. А потом узнала, что у него не просто загулы, он параллельно крутит роман с другой. А я стала дамой — на раз в три месяца. Но, все равно, как дура, чего-то ждала… Только мне теперь тридцать два, попробуй выйти замуж. Беги от него, девочка, он не даст тебе того, о чем ты мечтаешь.

— Что ж вы меня все по туалетам отлавливаете? Уже просто смешно. Вы соберитесь все в кучу, клуб бывших Никольского, напишите мне методичку, я почитаю и приму во внимание. А о чем я мечтаю и сколько мне с ним быть, я сама решу. Тут уж точно я в советах не нуждаюсь.

— Набивая себе цену, не окажись на распродаже, Яна, — наконец, Ирина снимает личину соболезнующей и ехидно улыбается.

— Я не набиваю, я знаю себе цену, Ира.

Выхожу, хлопнув дверью.

Злюсь. Позволяю себе эти эмоции, потому что иначе, придется задуматься. И где-то в подсознании мелькает бликом мысль, что есть правда в ее словах. Как бы мне не хотелось отмести ее доводы, от истины не уйти.

С испорченным настроением возвращаюсь обратно, Вадима нет.

— Мужчины вышли курить, — говорит мне Кристина Голикова, смеясь, — Леня мой типа бросает, уже второй раз курить побежал.

Улыбаюсь в ответ, а на душе кошки скребут. Зачем я ее слушала? Вот зачем?

На сцене снова появляется певица, объявляет медленный танец и исполняет давнюю, известную композицию на английском.

Неожиданно возле меня появляется Славик. Его не было за столом и его голос позади, прямо над моим ухом, заставляет дернуться.

— Пойдем танцевать, богиня.

— Вадиму это не понравится, — говорю, как есть, что уж тут выдумывать.

— А вот он идет, мы сейчас решим с ним этот вопрос, — пьяно улыбается он.

Вадим с Леней и Ромой подходят к столу, и мне не по душе колючий взгляд Никольского.

— Вадим, можно пригласить твою девушку на танец? Она тут заскучала без тебя.

— Нет.

— Почему?

— Потому что она танцует только со мной.

— Что за патриархат? Вы тут в каком веке живете?

— В двадцать первом, Славик. И, поверь, в любом веке и в любой точке земного шара есть мужики, которые не делятся своими женщинами.

— Я только потанцевать, — не унимается захмелевший Корнев. Рома, возмущенно, крутит ему пальцем у виска, но он игнорирует.

— Ничем не могу помочь.

Вадим молча берет меня за руку и ведет в середину зала, где уже собралось больше десятка танцующих пар. Прижимает к себе, и рассматривает, как будто заново, словно не видел меня сегодня. Приревновал.

— Держись от него подальше.

— Хорошо, не бесись, — смотрю на него глазами полными любви и нежности. Я заметила, что хоть меня и напрягают его правила, мне чертовски нравится, как он сходит с ума при приближении ко мне других мужчин.

— Так заметно? — наконец, улыбается он.

— Мне да.

Он приближается максимально близко и понижая голос, говорит в самое ухо:

— Яна, никто не имеет права касаться тебя руками, ты исключительно моя. Просто помни это.

— Я помню, — шепчу в ответ. А по телу разливается жар, заглушая все сомнения, сплетни и выпады Ирины.

Домой к нему мы попадаем за полночь.

После душа, надеваю новую шелковую ночнушку, распускаю волосы, наношу крем на лицо. Вадим выходит из душевой следом, на ходу заворачивая на бедрах полотенце, и направляется прямо ко мне. После его признания в любви, я почувствовала, как он стал ближе и роднее, словно открыла еще один замок на пути в его жизнь.

Он подходит со спины и обхватывая талию, прижимает меня к себе. Мы видим друг друга в зеркале. На фоне крепкого, огромного Вадима я выгляжу хрупкой и маленькой, особенно сейчас, без каблуков. Удивительно распорядилась природа, создав женщину слабее физически, но так тонко влияющей на сознание мужчин. Каким бы сильным не был мужчина, женщина побеждает лишь взглядом, лишь словом, лишь тем, что может позволить ему владеть ее телом.

— Весь вечер хотел поскорее уехать домой, — проводит носом по моему виску, опаляя его горячим дыханием. — Сильно