что местные приставы этой картине никак не соответствовали. Скорее они были авторитетными жителями, которые выполняли роль третейских судей в спорах и представляли старателей в городской администрации. Проще говоря, они были не властью, а чем-то вроде выборных депутатов.

— То есть представляю, значит, закон и порядок в этих краях, — продолжил он.

— Вот как? — удивился я. — А я почему-то думал, что Рифейск — это город княжества Новгородского. Вы хотите сказать, что это не так?

— Это так, — подтвердил он нахмурившись.

— Тогда закон и порядок здесь может представлять только чиновник княжества, и никто другой.

— У нас в свободной зоне свои законы.

— Не обманывайте себя, почтенный, — посоветовал ему я. — У вас законы княжества, просто княжество не обращает на вас внимания. Княжеству на вас плевать, пока вы ведёте себя более или менее прилично, и выполняете то, ради чего вас терпят. То есть, сдаёте скупщикам песок и камни.

— Вы уводите разговор в сторону, — недовольно сказал Кондрат. — Сейчас мы говорим о вас.

— Хорошо, давайте поговорим о нас, — согласился я.

— Вы убили двоих старателей, и этому есть множество свидетелей.

— А ваши свидетели рассказали вам, что они на нас напала? Один с ножом, а второй с топором?

— Но они же вам ничего не сделали, — указал он. — Может, они хотели просто попугать? А стало быть, имеет место чрезмерная реакция, которая повлекла смерть. Две смерти. То есть, произошло двойное убийство.

— Вот это поворот, — поразился я.

В старом мире такая логика была вполне в ходу, но здесь подобного шизофренического гуманизма мне встречать ещё не доводилось.

— Вот он бежит ко мне, замахиваясь топором — и что я должен был сделать? Обнять и поцеловать?

— Нужно было предпринять какие-то более сдержанные действия, — настаивал тот.

— Это, конечно, забавно слушать, но на этом мы всё же закончим, — сказал я, теряя интерес к продолжению разговора. — Мне понятно, почтенный, что вы сейчас работаете на банду, так что ваши обвинения я отвергаю. Можете обращаться в суд, можете жаловаться князю, а можете поступить ещё проще: рядом со мной сидит сиятельная Драгана Ивлич, которая имеет достаточно полномочий, чтобы рассмотреть вашу жалобу.

— Скорее я оторву здесь кое-какие головы, — усмехнулась она.

— Как видите, представитель князя ваше обвинения не поддерживает, — развёл я руками. — И знаете что, почтенный, — я думаю, что ваша вольная и весёлая жизнь вскоре станет не такой весёлой, потому что терпению князя придёт конец.

— Это с чего бы вдруг? — спросил он, помрачнев. Поворот разговора ему определённо не нравился.

— С того, что вы окончательно забыли, из-за чего вас терпят. На дворе разгар сезона, а вот эти целыми днями торчат в кабаке — почему? Потому что весь сезон эта шваль пьёт по кабакам, а к концу сезона выйдет в поле. И вскоре вернётся с песком и камнями. А вы прекрасно поймёте, откуда у них всё это появится, но сделаете вид, будто это обычная старательская артель. Ну и какой закон и порядок вы здесь представляете?

— Это наша зона, и в ней наши законы, — возразил он. — Мы сами решаем, как нам жить, и никого спрашивать не собираемся.

— Глупости, — засмеялся я. — Вы просто никому не нужны, вот на вас и не обращают внимания. Если я пришлю сюда полк, который перевешает весь местный сброд, мне честные старатели только спасибо скажут. И князь меня ни словом не упрекнёт.

— И это вы называете законом?

— Как гербовый дворянин, я имею право, и даже обязан пресекать преступления, — пожал я плечами. — Уничтожение банд как раз входит в список. Но я думаю, что мне не понадобится это делать. Мне кажется, после того как сиятельная Драгана Ивлич увидела всё это своими глазами, княжество само наведёт здесь порядок.

— И впрямь, давно пора, — согласилась Драгана. — У меня есть сильный позыв самой здесь почистить, но пусть лучше это сделают следователи княжеской канцелярии.

Во время отсутствия Кеннера с Леной традиционные семейные ужины во многом теряли свою прелесть и были, откровенно говоря, довольно скучными. Странноватый юмор Кеннера здорово оживлял атмосферу… впрочем, насчёт юмора Кира была совсем не уверена. Ей частенько казалось, что на самом деле Кеннер шутить в принципе не умеет, а то, что они принимают за юмор — это просто вот так у него работает мозг, не как у обычного человека. Неожиданные способы, которыми он порой решал возникающие проблемы, говорили в пользу именно такой теории. Но как бы то ни было, без него действительно было скучновато.

Милослава, похоже, тоже скучала, и чаще всего уходила ужинать к Эрику, а Кира оставалась за столом в одиночестве. Или вдвоём с братом, а подросток в переходном возрасте был ещё той компанией. Она была бы рада, если бы Эрик сам присоединялся к ней с Милославой, но тот категорически отказался от участия в семейных трапезах до тех пор, пока не станет членом семьи. У мужчин, как известно, гордость просыпается исключительно в неподходящие моменты. Не то, что у женщин — у женщин дело обстоит, конечно же, совершенно иначе. Во всяком случае, Кира считала именно так, а значит, так оно и было.

Сегодня, однако, Милослава присутствовала. Они, как обычно, обменялись дежурными фразами, а дальше ели молча — пока Кира не вспомнила недавнюю оговорку Эрика:

— Скажите, сиятельная, а то, что госпожа командовала десятком — это секрет?

— Да нет, конечно, — Милослава посмотрела на неё с удивлением. — Уж во всяком случае, не для тебя. С чего ты взяла, что это секрет?

— Оказалось, что Эрик про это знал, но он так мялся, что я не стала настаивать на рассказе.

Милослава понимающе улыбнулась.

— Не обижайся на него, Кира. Он просто боится ошибиться, вот и перестраховывается. Разумеется, от тебя в семье секретов нет.

Кира посмотрела на неё, скептически приподняв бровь, и та засмеялась:

— Есть секреты, конечно, секреты всегда есть. Но ты пойми, что у Кеннера есть секреты и от меня. И я уверена, что даже Лена знает о его делах далеко не всё. Не потому, что он нам не доверяет, просто некоторые вещи не подразумевают пустого любопытства. Некоторые вещи лучше вообще не знать.

— Я понимаю, — серьёзно кивнула Кира.

— Ну так вот, насчёт десятка. Там была очень простая история — Лена сильно распустила своих архивистов, и они вытворили что-то не то. Я не знаю, что там было, знаю только, что Кеннер был сильно недоволен. Вот он и приказал ей взять десяток для тренировки лидерских способностей, ну и в качестве наказания. А чтобы ей было не слишком