— Идемте, — кивнул я паладинам, — но очень осторожно — кто-то один точно остался.

Маленький храбрый Брюс уже отправился на разведку, и через пару минут я знал, что к поляне, которую использовали стрелки в качестве своей временной базы, можно идти без опаски. В живых действительно остался только один — на этот раз им оказался плотный мужчина в синем камуфляже. Он сидел в странной позе: будто размышлял о тщетности бытия, разведя в стороны руки и склонив голову набок. Автомат с опустошенным рожком валялся на земле, а боец, которого звали Юрий Бессонов, даже не смотрел на него. Казалось, что человек перебрал на каком-то празднике и не смог дойти до дома, присел отдохнуть да так и заснул…

Когда мы подошли к нему (все еще с опаской, в любую секунду готовые сорваться), он по-прежнему так и сидел, не меняя позы. Только вдобавок еще оказалось, что он бормочет себе под нос какие-то бессвязные предложения:

— Как так… Антонов приказал выслать вертушки… и где? Где они? Валет… Как так… Как так, Валет…

— О чем это он? — удивилась Лена.

— Бредит, — глухо сказал Кирилл. — Он же последний остался, все остальные мертвы… окончательно.

Голос его лишь слегка дрогнул, но я прочувствовал эту неуловимую интонацию. Этот страх перед пустотой и одновременно облегчение от того, что все позади. По крайней мере, сейчас.

Небольшая круглая поляна была похожа на бойню. Повсюду в беспорядке валялись истерзанные тела, кровью было забрызгано все вокруг, даже стволы деревьев. А еще то тут, то там в примятой траве темнели осколки надгробий. Какие-то были побольше, какие-то напоминали, скорее, труху. Смотрелось это все очень дико: кровь, каменное крошево, человеческие тела и тронувшийся умом мужик с разведенными руками.

— Что будем с ним делать, Кот? — тихонько спросил Кирилл, покосившись на Майю. Та не услышала или просто сделала вид.

— А что мы сделаем? — теперь уже я пристально посмотрел на Лютову, дожидаясь ответа. Мне нужно знать, сможем ли мы вытянуть что-то из этого парня или его мозги уже не исправить. Девушка помотала головой, а жаль, новая информация могла бы пригодиться. Поворачиваюсь обратно к паладинам. — Он уже не жилец. Ходячий покойник.

Взять его с собой? Так Майя же четко дала понять, что его состояние уже не исправить, и в итоге мы просто получим буйного, опасного и при этом абсолютно бесполезного психа. Может быть, это и не очень по-человечески, но заботиться об увечных мы себе точно позволить не можем — так что, похоже, Юре придется положиться на собственную судьбу. Или бога, если он от него не отказался.

— Нельзя же так, — попыталась возразить Лена, но как-то не очень уверенно.

— У тебя есть какие-то конкретные предложения? — спросил я. Пусть девчонка выскажется — сама поймет, что других вариантов у нас попросту нет.

— Василий прав, — включилась в разговор Майя. — Ему не повезло: вместе с надгробием умер и его разум, осталось только тело и инстинкты.

— Лена, они бы нас не пожалели, — попытался вставить свои пять копеек Кирилл.

— Ты всерьез думаешь, что вправе судить и сравнивать? — неожиданно зло вскинулась Лена. — Да, мы могли умереть, но после этого воскресли бы на базе. А они, они!..

— Замолчи! — рявкнул я, заставив вздрогнуть не только парочку паладинов, но и Лютову-младшую. Причем, как мне показалось, она действительно испугалась.

Несколько секунд в воздухе висела звонкая тишина, которую нарушал только монотонный бред оставшегося в живых стрелка.

— Да, у нас был шанс, — сказал я уже спокойнее. — И сейчас есть. Но все могло бы быть по-другому. Их было гораздо больше, и они понимали, на что шли. И мы не знаем, каковы были их истинные цели.

Разумеется, я кривил душой. После разговора с Майей я теперь прекрасно понимал, что именно им было нужно. Но пусть Лена с Кириллом пока не знают, что стали пешками в темной игре Петровича. Этот козырь я приберег для себя — как только вернемся, поговорю с копейщиком наедине. И тогда уже будем решать, что он готов отдать за то, чтобы остальные не узнали о его маленькой грязной тайне.

— И, скорее всего, — продолжил я после небольшой паузы, — произошло бы следующее. Одного из нас или даже нескольких не убили бы, а захватили в плен. Связали бы, чтоб не смогли убить себя, а то и чего похуже — руки бы отрубили, — на этом месте я поморщился. Неудачный пример подобрал, теперь еще, чего доброго, поставят меня в один ряд с этими, а оно мне нужно? — А потом, потом бы пытали до изнеможения — пока не узнали бы все, что ты знаешь. Или просто так… Кто знает, что творится у них в голове.

Майя с нескрываемым интересом слушала мои слова, периодически украдкой поглядывая на Лену с Кириллом.

— Пора уже повзрослеть, — сказал я неожиданно мягко даже для самого себя. — Ты не первый день в этом мире и даже не первый месяц. Наша цель — достичь Дальнего леса. Другие отряды желают того же…

— Тогда почему бы нам всем не объединиться? — выпалила, не дав мне договорить, Лена.

— Ты же понимаешь, что это маловероятно? — строго ответил я вопросом на вопрос.

А ведь я никогда не думал, что она идеалистка, и тут такое. Может быть, попросить Майю проверить, что творится у нее в голове? Не хотелось бы получить удар в спину, ведь от таких людей никогда не знаешь, чего ожидать.

— Почему? — не унималась веревочница. — Мы ведь объединились с отрядом Влады? И Егор… пока он не умер, он же был с нами!

— Да что же с тобой такое! — в сердцах воскликнул я. — Ты всерьез думаешь, что кто-то добровольно будет подчиняться другому? Что все отряды, которые разбросаны здесь, решат отдаться в руки нашего совета? У новичков же не будет никаких прав, и лично я не побрезгую этим воспользоваться, если будет необходимость. Неужели тебе это в голову ни разу не приходило?

— Кот прав, — Кирилл положил руку Лене на плечо. — С таким сложно смириться. И либо все новички в итоге превратятся в рабов, в людей второго сорта, либо найдут способ обойти закон, и мы перебьем друг друга еще перед походом к Дальнему лесу.

— Да все я понимаю, — отмахнулась веревочница, сбрасывая с себя руку парня. — Просто я не могу вот так оставить человека умирать одного и… в таком состоянии.

— Можешь убить его и избавить от мучений, — сухо предложил я.

В самом же деле — пора прекращать этот балаган. Я все прекрасно понимаю, но если на Лену вдруг снизошло благородство, то пусть она побывает в шкуре того, кто вынужден принимать сложное решение. Ага, вот оно: куда-то внезапно исчез боевой запал, а глаза забегали от Кирилла к Майе, ища поддержки.

— Но… он же совсем умрет, навсегда, — затараторила Лена. — Я не могу так.

— И я не могу, — надеюсь, это ее отрезвит. — Да, оставлять его здесь — жестоко. Но кто из вас сможет взять на себя убийство?

— Я смогу, — подалась вперед Майя. — Если уж вы все такие трусы.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но не успел: мужик, перестав бормотать, с невероятной для своей комплекции ловкостью бросился в сторону лежавшего на земле автомата, подхватил его и, развернув дулом к себе, выстрелил. В упор.