скал устоявших остовов. Крыса, тенью мотанув кружок, осознала посыл и дернулась в нужном направлении. Затем расщедрилась на вопрос:

— А ты?!

Ладно, надо отдать ей должное — сумела добавить мне незамутненной злости. Чувствуя, как сводит лицо в хорошо знакомой гримасе, я коротко оскалился в сторону подопечной — мелкая непроизвольно отскочила на десяток метров.

Остался я и пиро. Поправка — матерого мой жалкий всполох на подручном мусоре ни хера не впечатлил. Тварь протиснулась через завал, наведясь буркалами глаз, раззявила пасть и усилила психологическое давление. Огненная вспышка ее только раззадорила.

Новая информация в копилку знаний. И нехорошие перспективы.

Выстрел, второй… С третьего вынес упырю крайний верхний глаз.

Скотина не оценила. Мелочь нечей зажалась, припадая к земле — изобразила нечто вроде испуга, когда слабому хочется слиться с текстурой. А матка, ну или альфа-самец чуждого сухостоя заблажил дурниной, ускоренно перебирая конечностями.

— Укрытие! — гаркнул я, срываясь в бег. Мелкая замахала бешенной мельницей, указывая немного в сторону от выхода со двора. А вот слов не разобрать — видно только отрывающийся рот. Отдельные звуки сильно отдают паникой, чего принять не могу.

А давай-ка, большой ублюдок, сашими встанет у тебя поперек горла. Я типа рыбка фугу с подвохом — и готовил меня не сертифицированный специалист.

Увидев, что мелкая успела юркнуть в щель и даже выстрелить, как порядочная, развернулся к накатывающему силуэту.

— А давай! — заорал ужасу. Нож в левой начал раскаляться… А правой я, пожалуй, выпущу остатки рожка.

Громадина неча вскинулась на дыбы, готовясь обрушиться и пожрать.

Вот как-то так Джимми…

Белая вспышка функции заставила операторское тело винтом уйти в присед. Да что за херня? Ответ пришел нестерпимым скрежетом и гулом — сигнал-бродяга полыхал на подкорке, вышибая здравые мысли. Оставалось только подергиваться и смотреть.

Если вкратце — неча пригвоздило сегментированное металлическое щупальце, что тусклым изгибом уходило вверх и терялось в пылевом облаке, где темнело нечто крупное. Охренительно крупное, если хотите определенности. Средоточие механического гула, потрескиваний и нехороших флюидов.

От неожиданности, едва подвижная колонна превратила неча в мотылька на булавке, я дернулся назад и плюхнулся на филей. Неэстетично, непрофессионально и рот открыл по-дурацки.

Сухостой исходил соком, подергивая лапами, точно придавленный паук — клекот становился тише, глаза мутнели. Но то вторично — новое щупальце, разбив стену, разметало обломки и укоренилось на асфальте. Пробило твердь клешней манипулятора и завибрировало, рождая звук на грани слышимости.

Я поймал себя на мысли, что тупо шамкаю. Позади почти истерично звучала Крыса.

Стоп.

— Не стрелять! — прохрипел сипло.

Тень над развалинами обрела материальные черты — близилась, окатывая теплом и акустикой работы большого механизма. Полное ощущение, что на тебя рушится ожившая сраная высотка. Или кран, или спутник или… Выдохни Джимми.

Мелочь нечей утекла в щели. Конструкты, потревоженные вторжением серьезной массы, мало-помалу перестали сыпаться, обретая тишину.

— Драсте, — объявил я машине.

Метрах в десяти надо мной покачивалась укрупненная модель ведроида Аади. Единственное отличие — на макушке усеченного конуса присутствовали тороидальные надстройки — вроде помятой короны, если попытаться хоть немного осмыслить образ.

Стоило глазам свыкнуться, а разуму понять, что смертушка замерла, сознание выхватило из общей картинки новые детали. Скромная, немного мутная индикация по ободу — цепочка зеленоватых огоньков, что мигали в непонятном ритме. Трилистник Аади, перечеркнутый шрамом кинетического удара. Вмятины, подпалины по корпусу, как немые свидетели бурного прошлого объекта. И венцом — тороиды «короны», в которых поблескивали синеватые отблески энергий. Смотреть на них отчего-то больно — точно невидимая рука дергает главный нерв и начинает ласково прокручивать, падла.

Вдох, выдох, Джимми.

Хреновина смотрела — чем непонятно, но взгляд тяжелый, холодный и оценивающий. Функция нехорошо и как-то жалобно подергивалась — ловко ушла с лидирующих позиций, зараза. и прикинулась ветошью. А вот сервис-наруч в унисон сигналам ведроида подмигивал зеленым. Засланный казачок, не иначе.

— Командир, — раздалось паническое шипение из обломков. — Скажи, что делать. Скажи…

— Замри, — посоветовал. Собрался, напряг волю и аккуратно перетек в вертикаль, для надежности демонстрируя открытые ладони. С ячейкой что-то не так — сильно не так. И у нее щупальца шире моих плеч. Намного.

Асфальт скупо потрескивал от едва приметных подвижек манипуляторов. Надо полагать остальные опорные конечности где-то на параллельной улочке. Если кто наткнется — дефекация обеспечена. Я вот, например не хочу встретить на марше огромную металлическую змею, что аркой воткнута в развалины.

— Как поступим, железная? — задал я вопрос, обращаясь в район эмблемы. — Типа диалог, или сшибемся во славу Аади?

Корпус машины чутка опустился. И сразу захотелось выстрелить. Нет, поймите правильно, стрелять хотелось сразу, но вот сейчас стало прям не в терпеж. До боли в пальцах, стиснувших приклад. А патронов, надо отметить, хрен да немножко. Ну может какой-нибудь индикатор отстрелю — все вперед.

Тональность машинного гула изменилась. Ведроид на опорных сместился к центру дворика, подтянул конечности, попутно разлохматив остатки жилого комплекса, и мягко опустился на растрескавшуюся землю бывших газончиков. Хрустнуло, скрежетнуло, и манипуляторы свернулись в некий упорядоченный периметр. Одна из конечностей образовала подобие пандуса к выщербленному борту аппарата.

Добро пожаловать. И не факт, что уйдешь. А доверия во мне нет, хотя функция в корне не согласна. Подкидыш уже опомнился, начиная раздавать непрошенные советы. Скажу, как есть — сука и насрать.

Руку с наручем ощутимо дернуло — сродни электрического удара. Не медли, оператор — директивное задание не шутка.

— Секунду, — покивал я охотно. Где же ты родное? Тепленькое яичко гранаты. Искренне жаль расставаться, но пора чутка изменить танец. Сменить позицию, если понимаете.

Ячейка дунула. То есть трубный звук, что прокатился меж стен, воспринялся именно так — прям иерихонская труба на минималках. И думай, что хочешь. Хотя наруч мгновенно свернул активность, а в корпусе отошла заслонка, за которой мягкой зеленью проявилась контактная панель.

— То есть диалог?

Через секунду я был еще жив, что можно счесть за положительный ответ. Вот и гранату сэкономил. Угроза, конечно, детская для такой махины, но что-то в ячейке склонно поберечь оператора.

Вскарабкался по щупальцу, цепляясь за сегменты, и укоренился на пятачке перед пультом. Удобств никаких — мышцы заныли еще до начала контакта. Как там у осенаторов — Ось велела терпеть… В жопу конформизм.

В корпус заглублен упрощенный вариант сенсорного контактного модуля — знай, суй ладошку. Грубоватые крепления, витки гофрированных шлангов, пару непонятных технологических разъемов и полное отсутствие источников визуальной информации. Общение на пальцах, но вряд ли по понятиям. В мыслях тяжесть, в нервах звон — оттого и лезет ересь в осознанное.

Ладонь плотно вошла