— Ложь и клевета, — заключил Яр-Тур. — Чтобы благородный и великодушный сэр Ньюзор до смерти замучил своего наставника? Да кто такому поверит? Вы просто-напросто здешний злой дух, пришедший смутить нас в трудный час и отнять последнюю надежду, поскольку мудрый Мерлин, отправляя меня сюда, предсказывал, что я встречу во Времени Оном обоих своих побратимов. Вы призрак, нечисть, я вас проучу…

С этими словами он протянул руку, норовя сцапать богатыря за шею, но Жихарь перехватил его руку и задержал. Некоторое время они боролись, покуда Жихарь не положил королевскую десницу на холодный камень.

— Да, вы необыкновенно сильны, — сказал Яр-Тур. — А может быть, это я ослабел на тюремных харчах. Но это еще ничего не доказывает. Вот если бы при вас был этот ваш пресловутый меч Симулякр…

— Был бы он при мне — я бы сюда не попал, — гордо сказал Жихарь. — А в доказательство я тебе кое-что расскажу…

Он и рассказал такое, что ни в какую книгу войти не могло и касалось пребывания Жихаря с Принцем в Бабьей земле Окаянии.

— Не знаю, что и думать, — сказал Яр-Тур после долгого молчания. — Вряд ли сэр Ньюзор, при всей его невоздержанности на язык, стал бы говорить об этом посторонним людям, даже в сугубо мужском обществе. Если бы перед самым моим отбытием сюда я не получил через сэра Демона Костлные Уши устной весточки из Многоборья, я бы решил, что незабвенный сэр Ньюзор погиб и душа его переселилась в чужое тело…

— Не душа, а слава, — сварливо сказал Жихарь. — И не его, а моя.

— В древнем трактате Ле Цзы «Записки о жабе, держащей во рту тридцать две жемчужины небесной премудрости», — сказал молчавший дотоле Бедный Монах, — описывается нечто подобное… А! Я, несовершенный, понял! Сей молодой студент заснул на волшебном изголовье, которое, вполне возможно, позаимствовал ему достойный Бео Мо, и ему приснилось, что он стал героем Ни Зо, и до сих пор снится…

— И мы снимся? — ехидно сказал король. — И эти мерзкие казематы снятся?

— Очень даже может быть… — растерянно ответил Лю. — Все мы, в конце концов, кому-то снимся… Какой-нибудь Яшмовой Черепахе…

— Стареешь, старина, — ласково сказал король. — Совсем из ума выживаешь… Я вот у себя в Камелоте навсегда отменил допросы под пыткой. Но палача Хьюго по прозвищу Кровавый Дедуля, выгонять не стал — ну куда старик пойдет с такой репутацией? Вот он, Хьюго, живо доискался бы правды…

— Думаю, что палачей и здесь хватает, — сказал Бедный Монах. — Просто мы им неинтересны. Мы — всего лишь нежелательные чужестранцы, и действия местных властей я считаю вполне правомерными. Если бы мы без императорского соизволения проникли в Запретный Город, то, уверяю вас, нас давно бы уже расчленяли на тысячу кусочков…

Король вздохнул, снял рваный кожаный камзол, потом рубаху, связанную из собачьей шерсти. Рубаху он кинул Жихарю.

— Наденьте это, сэр Придумщик, иначе простынете, и кашель ваш будет мешать нашему сну…

Жихарь покорно натянул теплую рубаху. Рука его задержалась на ладанке…

— Постойте! — сказал он. — Симулякра у меня при себе нет, платок тоже пропал, а вот костяная свистулька, которую мне подарил степной воин Сочиняй-багатур, осталась. Он велел подуть в нее в трудный час и обещал прийти на помощь. Правда, это было в другом времени…

— Свистите, сэр, — великодушно разрешил король. — Не знакома ли вам старинная песенка под названием «С маленькой помощью моих друзей»?

Жихарь ничего не ответил насмешнику, а просто прижал костяную игрушку к губам и начал дуть. Свист выходил пронзительный, от него даже уши закладывало. Король и Лю недовольно поморщились и замахали на музыканта руками.

— Это вы еще звонкого кельмандара не слышали, — сказал Жихарь, чувствуя, что опять выходит перед побратимами круглым дураком.

Столь же пронзительно заскрипел дверной засов.

Воистину широко разлилась милость государя, и нигде в нашей стране нет прибежища демонам.

Ихара Сайкаку

Первыми зашли в подземелье четверо вавилонских стражников и сразу выставили вперед копья, хотя никто из узников и не думал на них кидаться.

Следом за стражниками влетели, провожаемые пинками, двое новых узников.

— Горе вам, обостряющим отношения! — орал один, маленький, с рукой на перевязи.

— Конь-бахмат не моги на махан пусти! Береги конь! — орал другой, тоже не великан.

— Сочиняюшка! Возопиилушка! — заорал и Жихарь. — Вот они, мои послухи-свидетели!

— Порадуйтесь напоследок! — сказал один из тюремщиков, а остальные захохотали. Железная дверь закрылась со все тем же противным скрипом и визгом.

— Не я ли говорил, что все люди сволочи? — горько сказал пророк Возопиил, жалея больную руку. — Представляешь, начальник, купец Шум-Бараш меня выдал! Сколько он у меня краденого за бесценок скупил, аспид и василиск! Дворец построил за мой счет!

— Постой, Возопиил, — сказал Жихарь. — Деревяшку мою ты сохранил, как я тебя просил?

— Да какая там деревяшка! — махнул здоровой левой рукой пророк. — Ничего не помню. Вот спасибо твоему другу — он меня подобрал, сломанную руку сложил, перевязал… Нету более ни тебе Содома, ни тебе Гоморры, как я, впрочем, и предрекал… Там теперь горячее соленое озеро…

— Слышите! — воскликнул Жихарь, обращаясь к побратимам. — Моя правда!

Сочиняй-багатур скромно пристроился в углу, подогнув под себя ноги.

— А ты, брат, — сказал ему Жихарь. — Я же тебе говорил, что нельзя со мной ходить…

— А, чешим-башка, — ответил Сочиняй. — Бабилон хотел шибко посмотри, новую песню сложи, ясак-дуван собери, домой улус вези…

— Как же ты сумел за мной последовать? — спросил богатырь. — Во Время-то Оно? Это ведь тайное знание!

— Зачем тайна? — сказал степной витязь, как бы пощипывая пальцами рук струны мнимого кельмандара. — Этот тайна в степи на любой каменный баба нарисован. От Сочиняя никто уходи — ни враг, ни друг! Якуб-хан, хитрый корсак, хотел мой обмануть сделать — северный сторона посох показывал, свой рот врал! Сыновья глаза смотрят — ата врет! Совсем стыдно! Сочиняй след видел, все понимал. Потом вот этот Большой Нос находи совсем больной…

— Достойные сэры! — негромко сказал Яр-Тур, и Сочиняй тотчас же замолчал, признав его старшинство. — Прежде чем решится наша общая плачевная участь, мы с товарищем хотели бы все-таки прояснить положение вещей, иначе сэр Джихар, ваш друг, покинет этот мир с гнусным клеймом лжеца. Сэр Лю, вы весьма опытны в дознаниях — поговорите с этими людьми…

Лю Седьмой неожиданно бойко заговорил с Сочиняем на степном наречии. Сочиняй размахивал руками и время от времени начинал петь. Бедный Монах согласно кивал, Потом настал черед пророка Возопиила. Тот поначалу шумел, что, мол, допрос с него уже сняли и он ни в чем признаваться не намерен и что в кошелек к купцу Шум-Барашу он не залезал, поскольку левая рука его ремесла не знает, а правая поражена переломом. Лю успокоил его, рассказав притчу про одноногого ворона и соломенную вдову, после чего стал выяснять подробности гибели срамных городов.