Фрее показалось, будто бы Флин хотел сказать «друг», но в последний момент сдержался.

— История вышла невероятная, почти как с Картером и Тутанхамоном. Фадави тогда было всего двадцать, он только-только окончил университет и занимался обычной расчисткой в «Некрополе пророков» — погребении верховных жрецов Иуну, как вдруг совершенно случайно наткнулся на гробницу Имти-Хентики. Дверные печати сохранились в целости, а значит, погребение не было разграблено и осталось таким, каким его замуровали четыре тысячи лет назад. Важность этой находки просто нельзя преувеличить — целых гробниц было найдено всего ничего, а эта на тысячу лет старше Тутанхамоновой.

Флин говорил с мальчишеским восторгом, хотя наверняка видел папирус много раз и знал историю его находки наизусть. Даже Фрея загорелась к ней интересом и мгновенно забыла свои страхи, словно все плохое случилось с кем-то еще.

— И что же там было? — спросила она, выжидательно глядя на Флина. — Что он нашел?

Флин помолчал, словно готовясь изречь откровение.

— Ничего, — внезапно ответил он с озорным блеском в глазах.

— Ничего?

— Когда Фадави вломился в гробницу, та оказалась пустой: ни фресок, ни надписей, ни культовых предметов, ни саркофага — ничего. Только ларчик, в котором лежал… — Он постучал по раме витрины. — Был большой переполох. Пресса собралась запечатлеть сенсацию, президент Насер приехал, а тут… В общем, Фадави собрал все помидоры. А потом расшифровал папирус и сразу понял, что его находка стоит больше самой раззолоченной усыпальницы.

Флин сказал это таким тоном, что Фрея поежилась. «Любопытно, — подумала она, — после всего случившегося я так увлеклась лекцией по истории».

— И что же в нем особенного? — спросила она.

— Ну, это очень сложный документ. Писался, очевидно, в спешке, иератическим письмом — это вроде древнеегипетского курсива. До сих пор ведутся споры о том, как интерпретировать те или иные куски, но уже известно наверняка, что это повесть о жизни Имти-Хен-тики и рассказ о нравах того времени, своего рода автобиография, а также записка, объясняющая, почему его тела не было в гробнице, которую он для себя приготовил. Я не возьмусь переводить ее с начала до конца, так как первая часть… — Броди повел рукой налево, — не слишком важна. Там идет перечень его титулов, обязанностей верховного жреца и так далее. Вот отсюда… — Флин тронул крышку витрины там, где стоял, почти над серединой папируса, — начинается часть поинтереснее. Ни с того ни с сего Имти пускается долго и путано описывать современную ему политическую ситуацию — кстати, мало-мальски подробного отчета о последних годах Старого царства и начале междоусобиц Первого переходного периода раньше не находили.

Фрея понятия не имела, о чем он говорит, но перебивать не стала.

— Все это очень запутанно, — продолжил Броди, — и я еще сильно перефразирую, но, по существу, Имти объясняет, что государство Египта пришло в упадок. Фараон Пепи Второй постарел и выжил из ума, и немудрено — он просидел на троне девяносто три года (в истории человечества это самое долгое царствование). Верховная власть в стране пошатнулась. Пришли времена голода, гражданских войн, иноземных вторжений, беззакония. Как выразился Имти, Маат, богиня порядка и справедливости, была свергнута Сетом, владыкой пустыни, хаоса, зла и раздора.

Флин пошел вдоль витрины, следуя за повествованием на папирусе.

— Перед лицом кризиса правители страны собрались на тайный совет и приняли стратегическое решение: чтобы камень Бен-бен не попал в руки «лиходеев» и сохранился в целости, было условлено вывезти его из храма Иуну и под надзором Имти-Хентики отправить через пустыню в… — тут он замолк, нагнулся к самому стеклу и начал читать неожиданно низким и раскатистым голосом, который, казалось, шел из глубины веков: — «…сет итю-эн уэхат сештат инет-джесерет мехет уаджет эр-име-нет эр-джеру та эм-хет сехет-ша эм инеб-аа эн Сете-кех» — «Край наших прародителей, Тайный оазис, Священную долину свежей зелени, что далеко на западе, у края земли, за полями песка, в недрах Стены Сета». — Броди смущенно взглянул на Фрею. — Удивительно, не находите? Я же говорил — самое точное и подробное описание дороги к оазису.

— Это — «точное»?

— По древнеегипетским меркам — точнейшее. «Поля песка» — это Великое песчаное море, «Стена Сета» — восточный склон Гильф-эль-Кебира. Сет, кстати, был и богом пустыни. За неимением почтового индекса самое четкое описание. К тому же это не все. — Флин снова отправился вдоль папируса. — Дальше Имти переходит к описанию самой экспедиции — довольно интересному, учитывая, что все это писалось заблаговременно, то есть до ее начала. Я не буду читать все подряд, остановлюсь на последней части.

Он прошел к самому краю папируса, снова ссутулился над стеклом и начал переводить в том же звучном, низком тембре:

— «Итак, мы достигли самого края света, Западной стены, и Око Хепри было открыто. Мы миновали Уста Осириса, проникли в инет Бен-бен и очутились перед хут аат, главным храмом. Вот он — твой дом, о Камень Огня, где возник ты прежде всех вещей и куда вернулся. Вот он, конец. Врата закрыты, заклинания сокровенности произнесены, два проклятия наложены — да сокрушит лиходеев пасть Себека и да поглотит утроба змея Апопа! Я, Имти-Хентика, Величайший провидец, не вернусь из этой долины, ибо богам было угодно, чтобы моя усыпальница осталась пустой на века. Да пройду я путем праведных, да пересеку небесную твердь, да взойду к Всевышнему и воссяду за трапезой рядом с Осирисом. Восславим Ра-Атума!»

Он замолчал и выпрямился. Фрея ждала продолжения, но его не последовало.

— И это все?

Она не могла скрыть разочарования. После такого многообещающего начала, как ей казалось, впору было бы не то чтобы поражать откровениями, но хотя бы объяснить, намекнуть, что происходит и почему. А вместо этого ее еще больше запутали. Око Хепри, чьи-то там уста, змеи, проклятия… Она почувствовала себя так, словно долго шла по лабиринту, а очутилась на прежнем месте, ничуть не приблизившись к выходу.

— И это все? — повторила Фрея.

Флин пожал плечами в знак оправдания:

— Я же не обещал полную картину. Зато теперь вы знаете не меньше меня.

В зал ввалилась орава туристов под предводительством экскурсоводши со сложенным зонтиком. Они прошли через зал, даже не взглянув на экспонаты. Фрея посмотрела сквозь витрину и взяла у Флина фотографию.

— Если этот оазис так трудно найти…

— Как Руди Шмидт там оказался? — договорил за нее Флин. — Да, это вопрос финального раунда. Не последнее, что вызывает удивление во всей этой истории с оазисом, — как люди ухитряются туда попадать, если он «тайный»? — Он изобразил кавычки. — Руди Шмидт — только один из них. Да и прежде ходили слухи о том, что какие-то из бедуинских племен знают его расположение, хотя лично я так и не смог это подтвердить.

— Как же они его нашли? — спросила Фрея.

Флин развел руками: