Конюший мрачно кивнул:

— Эх. Она не может разорваться, а у нас трое тяжелораненых одновременно. Не исключено, что ей придется сделать тяжкий выбор…

Кайта была в отчаянии. Если б хоть кто-нибудь из опытных лекарей остался в живых! Ей нужно было успеть всюду одновременно. Целительница посмотрела на то, что твари сделали с животом Эвальда, и закусила губу. Сержант потерял огромное количество крови, кишки его были разодраны, и один Мириаль знает, какая зараза на когтях проклятых тварей. Она подозвала к себе Шелона, красивого молодого человека, который, по ее мнению, был лучшим из выживших лекарей. Тот глянул на раны Эвальда и тихо присвистнул.

— Святой Мириаль, какой кошмар! Ты в самом деле полагаешь, что сумеешь его вытащить?

— Не знаю. Но я собираюсь чертовски хорошо потрудиться, чтобы сделать это.

Кайта устала от смертей. Слишком уж часто они происходили в последнее время. И потом, ей нравился Эвальд. Он был хорошим человеком: добрым, прямым и отважным. В подобных людях они сейчас так отчаянно нуждались. Сержант был одним из тех, кто пришел сообщить ей о смерти Эви, и Кайте было не позабыть его тепла и участия в ту кошмарную ночь…

— Следи за его дыханием и сердцебиением и смотри, чтобы не возобновилось кровотечение, пока я буду шить, — сказала она ассистенту.

— Пока что он без сознания. Но может, лучше дать ему какой-нибудь препарат, чтобы он не пришел в себя раньше времени? — спросил Шелон.

Кайта покачала головой:

— Я не решусь. Это ослабит его организм, а он должен бороться, чтобы выжить.

Сержант лежал на столе в караулке. Командующий Мечами Божьими сидел рядом, прижав к лицу лоскут ткани. Он отказался от забот Кайты до тех пор, пока та не сделает все возможное для его товарища. Эвальд при смерти, и ему требуется неотложная помощь — иначе для него не оставалось надежды. Кайта не могла с этим спорить, однако настояла, чтобы Шелон осмотрел раны. Молодой лекарь выяснил, что оба глаза остались в целости, однако тварь располосовала Гальверону лицо, разодрав лоб и скулу. Окровавленные клочья кожи болтались, обнажая кость. Раны были весьма болезненными, но Гальверон был счастлив узнать, что зрение осталось при нем, и полагал, что легко отделался. Кайта намеревалась зашить его раны, когда для этого будет время, но сейчас ее больше беспокоил сержант, чья жизнь висела на волоске.

— Как он? — взволнованно спросил Гальверон. Кайта мельком взглянула на него.

— Я промою рану и залатаю ее, как сумею. — Она уже делала это, отвечая Гальверону. — Но ты, должно быть, и раньше видел солдат, раненных подобным образом. И сам можешь прикинуть его шансы…

Гальверон тяжко вздохнул.

— Я очень уважаю его, — мягко сказал он. — Эвальд был мне как отец, с тех самых пор как я вступил в ряды Мечей Божьих.

— Тогда помолись за него, — ответила Кайта. — Не знаю принесет ли это хоть какую-то пользу, но сейчас ему понадобится любая помощь, которую мы только сможем оказать.

— Помолюсь, — пообещал Гальверон. — Хотя я гораздо больше верю в твои умения.

В этот момент появилась Гиларра, сопровождаемая Бевроном. Она кинулась к Кайте и сунула сына ей в руки.

— Это Аукиль. Он ударился головой и никак не очнется. Пожалуйста, ты должна сейчас же его осмотреть.

Целительница покачала головой. Она уже начала зашивать живот Эвальда, осторожно укладывая на место вываленные кишки, и не осмеливалась даже на миг оторваться от своего сложного дела.

— Прости, — сказала она, — но этот человек из последних сил цепляется за жизнь. Сейчас я не могу оставить его, иначе он наверняка умрет. Мой ассистент осмотрит мальчика, а я займусь им, как только смогу.

— Но Аукиль тоже может умереть! Ты должна осмотреть его! Сейчас же!

Кайта не могла оторвать глаз от иглы и не видела лица иерарха, но ее высокий истеричный голос острым жалом впивался в мозг.

Просто отлично. Только этого мне сейчас не хватало.

— Мне очень жаль, — мягко повторила Кайта, — но я не могу отвлечься.

Она говорила, а ее быстрые пальцы не останавливались ни на миг, латая страшные раны Эвальда. А еще Кайта знала — в глубине души, — что он безнадежен. Старик потерял слишком много крови и в рану глубоко проникло заражение.

Брось это дело , — твердил голос у нее в голове. — Ты знаешь, что надежды нет. Где твой здравый смысл? Почему бы не прекратить его страдания? Ты можешь сделать это прямо сейчас — незаметно и безболезненно для него. Тебя ждет Гальверон. Тебя ждет ребенок иерарха…

И эхом ее мыслей зазвучал голос Гиларры.

— Что за глупость?! Этот человек умрет в любом случае.

Кайта потеряла терпение.

— То же самое может случиться с твоим ребенком, очень даже вероятно, — бросила она, — если ты не прекратишь размахивать им и не позволишь кому-нибудь его осмотреть.

— Как ты смеешь?! — На этот раз вступил Беврон.

О уйдите, ради всего святого! — взмолилась про себя Кайта. — Я могу вас понять, я сочувствую вам, но сейчас, пожалуйста, отстаньте от меня!

Гальверон пришел ей на помощь.

— Леди, я знаю, что вы не произнесли бы подобных слов, если б не были вне себя от беспокойства, — сказал он мягко. — Я знаю, вы не хотите, чтобы смерть Эвальда была на вашей совести. Кайта окажет вам помощь, как только освободится. Она вас не бросит.

Голос его звучал очень спокойно, но удар достиг цели. Краем глаза Кайта заметила, что Гиларра отступила, и услышала ее сдавленные рыдания. Ее сердце сжалось от жалости к обезумевшей женщине. Она уже корила себя за резкие слова. Кайта повысила голос, разом перекрыв царящий в комнате шум.

— Америс, пожалуйста, проводи иерарха. Я займусь ребенком, как только освобожусь.

…А затем она подняла глаза и встретила взгляд Гальверона. Он по-прежнему сидел возле Эвальда, крепко держа одной рукой его бледную кисть, а другой все еще прикрывая истерзанное лицо. Командир коротко кивнул ей.

— Спасибо тебе, — сказал он мягко.

— Спасибо тебе, — ответила она.

Когда было сделано все возможное, Кайта, пошатываясь от усталости, смыла с рук кровь. Эвальд до сих пор был жив, хотя это казалось чудом. Сержанта перенесли на одну из кроватей, и Гальверон сел подле, все еще держа его за руку. Его губы шевелились, словно он что-то неслышно шептал. Сперва Кайта решила, что это молитва, но, подойдя поближе, она поняла, что он разговаривает с Эвальдом, рассказывая ему, чем закончилась схватка и как хорошо потрудилась Кайта, зашивая его, так что скоро он вновь встанет на ноги. Когда целительница приблизилась, Гальверон виновато поднял глаза.

— Я правильно поступаю, когда говорю с ним? — спросил он. — Может быть, мне лучше оставить его в покое?

— Я думаю, ты все делаешь верно, — сказала она. — Сейчас ему нужно все, что поможет поддержать его жизнь. Все — без исключения…