Новы, в нем формировались мыслеобразы: «не подходи», «не смотри», «держи меня» и отправлялись Игорю.

А он понимал и действовал так, как было условлено: Нова меняла меня, а он эти изменения откатывал, не позволяя измениться моему сознанию. Пока получалось. Будь я здесь один, наверное, не выстоял бы и давно уже нырнул рыбкой в эту зеленую жижу и перестал бы существовать в качестве человека, сувайвора… А кем бы стал? Не знаю и знать не хочу.

Я стоял на самом краю и боролся из последних сил. Не только за себя, но и за всех, кто остался там, в Белоярской Зоне, которая погибнет, если я здесь проиграю… А следом за ней погибнет и все остальное на этой планете. А в паре шагов за моей спиной врос в землю Игорь и тоже боролся. За меня. И тоже из последних сил, потому что очень могучей была Нова, и почти невозможно было противостоять порождаемому ею изменению. Но именно «почти». Мы, два сувайвора, что приперлись сюда вроде бы на верную смерть, без стана, без поддержки и, казалось бы, без шансов, а ведь держимся же!

Ситуация патовая: Нова меня не отпускает, но и затянуть в себя пока не может. Вот-вот ей это надоест, и тогда она сделает следующий шаг, чтобы сломить меня. Собственно, этого я и ждал. В этот момент все и случится, и наша с Игорем история здесь так или иначе закончится. А может, и не «здесь», а совсем. Тьфу-тьфу-тьфу, сувайвор, типун тебе на язык! Забыл, что твои мысли материальны?

«Губка» для Новы готова, и, если получится, образец я возьму перед тем, как… Так, стоп, не думать об этом – если почует Сеятель или Нова, все дело провалится и нас просто и незатейливо уничтожат: фиолетовая туча за нашими спинами никуда не делась. Ей сдвинуться-то всего метра на три вперед – и нам конец. Но она не двигалась… пока.

А вот Нова начала бурлить сильнее, и очередной вспухший на ее поверхности пузырь обернулся особо толстым щупальцем, со взрослого человека средней упитанности в поперечнике, и начал быстро расти, тянуться к верхней кромке скалы, где стояли мы с Игорем. Выглядело это так, словно из беснующейся биомассы лезет гигантская анаконда, которая вот-вот поднимется на наш уровень, и тогда… А что, собственно, «тогда»? Понятия не имею. Но план у меня есть только на один вариант развития событий, и помоги нам Бог, если реализуется какой-нибудь другой. Жаль только, что я в Бога не верю…

Давление на мое сознание, да что сознание, на саму биологическую природу, нарастает. Игорь пока успевает «откатывать» назад мое состояние, но это явно ненадолго. Да еще и «анаконда» все ближе… Кажется, пришло время. Я потянулся в глубь своего существа, где затаился и сидит, пришипившись, осколок Источника. Когда не надо – так он меня достает хуже вредной тещи из анекдотов, а вот сейчас в кои-то веки понадобился, и тишина… И мертвые с косами… Ну уж нет, я тебя достану! Несколько секунд ничего не происходило, и я уж было начал думать, что эта гадкая чужеродная хрень во мне так и не откликнется, но тут осколок наконец отозвался. На сей раз я намеревался использовать его как ретранслятор и одновременно канал связи с Посвященным и союзными Сеятелями, которые, зараза, тоже ведь где-то отсиживаются, когда мы тут шеи под топор палача подставляем…

Еще одна недолгая пауза. Жутковато хаотичная, безносая, безротая и безглазая голова «анаконды» поднялась над краем каньона прямо напротив меня. И хоть глаз у нее нет, у меня полное ощущение, что она на меня смотрит с удивлением и легким раздражением, как на исследуемое насекомое, которое почему-то наотрез отказывается залезать на предметное стекло. Ну же, тварь, давай, делай то, чего я от тебя жду!

Между тем краешком своего сознания я ощутил еще один отклик, но на этот раз из невообразимой дали, на той стороне созданного осколком Источника ментального канала. Уж не знаю, Посвященный откликнулся или кто-то из союзных Сеятелей, да мне, в общем-то, было уже все равно. Я просто послал туда два мыслеобраза. Компактных, сжатых, но насыщенных информацией до предела. Первый – что тут происходит, а второй – что нужно сделать. С ма-а-а-аленькой, но эмоциональной «припиской», что, если это не будет сделано, последствия для тех, кто по ту сторону, будут катастрофические. И больше уже на них я отвлекаться не намерен. Мне, то есть нам с Игорем, и здесь есть чем заняться.

«Анаконда», похоже, приняла решение. Ее безглазая голова качнулась на чудовищно длинной шее и плюнула в меня. Новой. Уж не знаю, как у нее это получилось (рта ведь тоже не было), но факт остается фактом – плевок получился смачным, верблюд обзавидовался бы. Наверное, этот плевок подвел бы черту под моим сопротивлением Нове, если бы не один нюанс: пока мы ехали в машине с бессознательным щитовиком Армором, Игорь взял у него немного крови и ввел себе. В результате вместо того, чтобы накрыть меня и приступить к физической переделке моего тела, Нова безвредно стекала по силовому экрану, созданному свежеиспеченным щитовиком.

Я был готов. Резкое движение «губкой» – и приличного объема образец Новы получен. Надеюсь, это странное полуживое создание выдержит контакт с адской зеленой субстанцией.

А в следующий миг враг понял, что его жестоко обманули, и приступил к репрессиям: «анаконда» изрыгнула еще приличную порцию ядовитой и разъедающей дряни, а фиолетовая туча сзади надвинулась на нас и принялась от души поливать смертоносным дождем. Ну и псионический натиск на нас усилился, само собой. Но мы пока держались, и защитный экран Игоря держался тоже, однако силы были слишком неравны, и не приходилось сомневаться, что наше сопротивление сметут за считаные минуты… Если, конечно, те, с кем я связался через осколок в моем теле, ничего не предпримут.

Но они предприняли. У меня потемнело в глазах и зверски заломило виски, потому что через мое тело хлынула волна такой мощи, что сразу стало ясно: Сеятели включились по-взрослому – не один и не двое, а гораздо, гораздо больше.

* * *

Петрозаводск

Сказать, что майору Михаилу Александровичу Стебеневу было страшно, – значит ничего не сказать. Но он не мог поступить иначе. Вероятность того, что авантюрный план профессора Померанцева даст ожидаемый результат, была всего пятьдесят процентов, и отправить кого-то другого распылять в облаках стан, зная, что в случае неудачи этот человек – стопроцентный покойник, временный руководитель северо-западного отделения АПБР не мог.

Они вылетели двумя вертолетами. Первый вел Стебенев, с