силуэты откинутого попаданием тела сменили друг друга, словно кадры в немом кино. Само пространство дрогнуло, земля ушла из-под ног ветерана…

Когда слух восстановился, Сергей встряхнулся, забрав руками дерн, вцепился в корни, поднялся. Почти сразу же свалился, но уже рядом с Чайкиным, помогая тому прижать кровоточащую артерию на шее. Чертыхнувшись, заметался глазами в поисках рюкзака.

– Сработали как надо? – выдавил научник, поперхнувшись.

– Молчи, просто молчи.

Поняв, что теряет время, старожил стиснул зубы, с новыми силами прижал свою ладонь к руке ученого.

– Зараза, как хлещет… Есть хоть что-нибудь чистое?

Выдав подрагивающими уголками губ улыбку, доктор промолчал, позволяя предвосхитить ответ на вопрос.

– Чтоб тебя…

Закатив глаза, Алексей, еле дыша, зашептал:

– Вы знали, что на самом деле мы видим не звезды?

– Конечно, не их, дурак, у тебя перед глазами все плывет! Береги силы, придумаю что-нибудь…

– Это всего лишь свет, – продолжал как ни в чем не бывало ученый приглушенно. – В очень узком диапазоне энергий. Информация… очень скудная.

Вздохнув, Равлик помотал головой, зажмурился.

– А если бы мы могли видеть очень низкие энергии, Вселенная бы «тлела» в наших глазах, дожигая свой «первородный огонь»… Реликтовое излучение. А свет больших энергий?

Прочистив глотку от кровяных масс, Алексей вновь устремил взор наверх.

– Ночное небо сияло бы непостижимыми красками из глубин космоса и ядер галактик. Знаете… Я думал над тем, как могли бы выглядеть существа, способные воспринимать всю информацию, что дает нам Вселенная, видеть ее именно такой… Как думаете, если бы у нас когда-нибудь состоялся с ними контакт, смогли бы мы друг друга понять полностью?

– Я не знаю, – прошептал ветеран, уже смирившись, что может лишь наблюдать.

– Я считаю, что нет. Но разве страшно не понимать? Видеть все таким, каким оно не является? Это ведь дало нам индукцию… кхм, направление в развитии. Природа «программировала» нас на сохранение и накопление информации, чтобы сейчас мы, далекие потомки, могли просто… любоваться небом, не опасаясь быть съеденными.

Звук, отдаленно напоминающий усмешку, вырвался из уст ученого, и сталкер кивнул, давая понять, что слушает. Наверное, сейчас для Алексея это было важнее всего.

– Как же долог и прекрасен был путь от условных рефлексов до конвергенции наук… Теперь я вижу… все. И понимаю…

– Можешь тогда объяснить, почему хранил пистолет? – Сергей через силу взглянул на изрядно ослабевшего доктора. – Мне это очень нужно… Потому что я бы не стал.

Вместо слов Чайкин протянул незанятую руку, в которой что-то сжимал. И только после того, как старожил принял предмет, выдохнул:

– Зону создаем мы.

И затих навсегда.

Убрав с раны за ненадобностью залитую кровью кисть, Равлик обессиленно повалился на спину, надолго погрузившись в убаюкивающую тишь. На умозаключения его уже не хватало.

Сверху на сталкера безучастно смотрело небо. Ровное алюминиевое небо.

Внезапный приступ тошноты заставил сталкера перевернуться на бок, уткнувшись носом в грязный асфальт. Прочистив желудок, ветеран с большим трудом поднялся.

Знакомые одноликие строения мрачнели в стороне. У ног лежали респиратор и нож, однако никаких следов пистолета…

Боясь даже мысленно делать какие-либо догадки из опасений, что все произошедшее на самом деле родилось из наваждения, а реальность всегда была такой, Сергей перевел взгляд на руку, все еще сложенную в кулак. В ней оказался небольшой флеш-накопитель, и от сердца резко отлегло. Прижав флешку к груди, как самое заветное в этой жизни, Равлик зажмурился. Похоже, это были данные с их экспедиции, которые ученый заранее перенес на компактный носитель. Тем не менее оставалось много вопросов, да и как минимум предстояло выбраться из чащи.

Сориентировавшись по стадиону, виднеющемуся невдалеке, старожил по памяти направился в сторону, как ему казалось, возможного выхода, предварительно нацепив респиратор и спрятав нож. Лес постепенно редел, и сталкер вскоре остановился у его окраин, откуда начиналось тусклое поле, убегая волнами пожухлого ковыля вплоть до угловатых остовов ЛЭП.

Пискнул, поймав связь, КПК в кармане. Явив работающий уже на последних процентах заряда приборчик, ветеран стянул респиратор, уставился на дату, выскочившую после применения настроек по умолчанию и синхронизации с данными спутников.

– Двенадцатое мая, – молвил Сергей вслух и, убрав устройство, подставил лицо теплому ветру, прикрыв веки, вздохнул.

Чудесным образом он вернулся в день, когда выбрался из леса впервые, но на этот раз успевал добраться до научного городка к вечеру. Вот только для радости в опустошенной душе места не было. Как и для удивления.

* * *

Застекленная дверь лазарета хлопнула, и легкий сквозняк коснулся щек заворочавшегося Равлика. Проморгавшись, он приподнялся, задрав простыню. Оконный свет, матово расплывшись в глазах, заплясал белесыми пятнами, нагрузив и без того раскалывающуюся голову.

До боли знакомая комнатка встретила старожила все тем же интерьером, из которого наиболее броско смотрелся компьютерный стол рядом с кушеткой, где кучковалось множество упаковок от инъекторов и лекарств.

Зашедший проведать пациента медик ополоснул руки в углу помещения, после направившись к ветерану.

– Давай только без этих твоих сказок про волшебников, – вместо приветствия промычал Сергей, потирая виски.

– Каких волшебников? – удивленный голос заставил бывалого, прищурившись, воззриться на подошедшего.

Определенно точно это был Михаил Лебединский, манера речи которого невольно запомнилась Равлику за несколько «сеансов». Но что-то в медицинском работнике было не так: физиономия выглядела несколько помятой или тон казался более равнодушным – сталкер никак не мог обозначить для себя.

– Повернись, осмотрю ссадины, – тон медика был совершенно незаинтересованным, будто тот видел в старожиле лишь очередной повод для потери времени за рутинной работой. – Угу, угу…

– И что, – Сергей послушно наклонился, – даже без наставлений отпустишь?

Окончив осмотр и взглянув на ветерана как на неизлечимо больного, Лебединский отошел к столу, что-то черканул в записной книжке. Вздохнув, принялся чеканить, словно заранее заучил текст:

– Постельный режим по возможности, питание – «однерка», энтеросорбирующие – недельный курс для вывода радионуклидов…

– А, забудь, – отмахнулся Равлик, поднялся с койки, поморщившись от болезненных ощущений в ногах. – Тебя не узнать. Совсем, что ли, погряз в работе? Теперь понимаю, что ты имел тогда в виду…

– Да о чем ты? Мы виделись от силы один раз!

Неловкое молчание прервал гул транспорта с улицы.

– Ладно, просто…

Замявшись, старожил нахмурился, пытаясь обмозговать ситуацию.

– Просто хотел поблагодарить за то, что ты делаешь, – нашелся сталкер. – Спасибо, что помог вчера дотащиться от КПП, когда я был совсем никакой.

– Да не за что, – пожал плечами Михаил, смягчившись. – Кстати, твой друг заходил. Оставил одежду на смену и просил передать, э-э… В общем, в НИИ возникли вопросы по данным, которые ты принес.

– Еще бы, – пробормотал ветеран, влезая в старые потертые джинсы и попутно гадая,