— Которые явно не в себе, — фыркнул Всеволод

— Азраил, — я негромко позвал, а Хитрово неслышно оказался рядом. Наверняка лысый уже в курсе, что творится на левом берегу. — Что случилось?

— Разборка шпилевиков, мой господарь.

— Выглядит занятно, — обронил Иоанн и отвернулся, словно зрелище ему наскучило.

— У нас есть информация?

— Разумеется, мой государь, ведь это мой хлеб, — лысый шпион помолчал, давая боярам переварить сказанное. — Уары влезли в разборки с местной сектой. Первый раз колдун ушёл от их гнева, но в этот раз, — лысый шпион качнул худым плечом, — видимо нагнали.

— У них должен быть вожак.

— Он есть, — скривился бледнолицый Хитрово. — И вы его даже знаете, милостливые господари, хоть этот… господарь нырнул на дно и вообще давно не давал о себе знать.

Братья не поняли, о ком речь. В отличие от меня. Всемилостливый Первосоздатель, чего ж ему не сиделось спокойно? Решил напоследок привлечь внимание отца? Что ж, ему это вполне удалось.

— О ком… — начал было Мануил, пока не увидел понимающие взгляды.

— Адриан, — почти выплюнул Михаил. — Больше некому.

— С чего бы ему высунуться из той дыры, где он сидел в киберпространстве? — с любопытством осведомился Всеволод.

Никто из них не жалел об утере младшего сорванца. По-хорошему, всех младших следовало бы отделить от рода за их выкрутасы — путешествия и рейды, вступления в банды и прыжки со «стрекозой», не говоря уже о делах чёртового Рогволда… впрочем, кровь отца мешала. Вот и в этот раз наличие братца заставило посмотреть на пожар в полуразрушенном улье чуть-чуть, но по-другому.

— Видимо, припёрло, — пожал плечами Мануил. — Ну, хоть с Уарами повязался.

— В тебе говорят родственные узы, — улыбается Всеволод. Не то чтобы он так не любил Адриана — просто ему нравится подначивать брата даже в такой ситуации.

— Скорее здравый смысл.

Я решаюсь вмешаться.

— Всеволод, собери ватагу молодых. Нам нужно его вытащить, пока Балагуровы не закинули его в околоток.

— Не волнуйся, брат. Ватага не нужна. Наш человечек уже на месте и всё сделает в лучшем виде.

— Ему можно доверять? — беспокойно вмешивается Михаил. — Дело сие тонкое. Я мог бы связаться с местным орденом…

— А я — нажать на чиновничество, — подаёт голос Ангелос. В какой-то момент предложения начинают появляться слишком быстро, но Всеволод продолжает молчать с видом столь довольным, что решаю сначала выслушать его.

— Может, узнаем, что предлагает наш возлюбленный брат и повелитель дружины?

— О, не волнуйтесь, братья, — в глазах Всеволода блеснули огоньки веселья. — Один человек тут вполне справится лучше целой дружины. Поверьте, его глаза — глаза нашей семьи.

Глава 20

в которой пребывает неожиданная кавалерия, колдун предаётся воспоминаниям, а главный герой — тревоге.

Стопы шпиля Балагурово. Палаты Армода.

Я прибываю на поле боя привычным путём — пикируя сквозь стеклянный потолок, точнее — его остатки. Мой визави, выкинувший из окна получасом раньше, уже лежал растерзанный выстрелами в упор вместе с несколькими телами штурмовиков. Падаю прямо на недобитую куклу, выбивающую моих людей из-за баррикад: грузное тело неопределённого пола и пучок хлыстов вместо правой кисти. Пока агисхъяльм выдерживает несколько прицельных попаданий, я без лишних сомнений рублю её толстую шею.

Нотка сожаления, правда, была. Плохо, что не удалось. действительно разметать кого-то из культистов. Их немного и кто-то надоумил укрыться за баррикадами так, чтоб простреливать всех, включая соседей. Подозреваю, что у этого кого-то имя начинается на «А», и заканчивается на «д». Хитрый сукин сын. Скатываюсь с тела, истекающего чёрно-синей жижей, и тактически перекатываюсь к ближайшему завалу. За ним залёг Филлион, с весьма сосредоточенным лицом. Броня — с кучей подпалин и оставленных бес знает чем дыр, сквозь которые видна арамидная ткань нижних слоёв бронепластин. Лицо — с прикипевшим, словно маска, выражением упрямства на лице.

— Не скучаете? — со слабой долей ехидства ору я. Связки, знаете ли, на предельной мощности плохо передают полутона.

— Что ты, атаман. Щиплет иногда глаза, а так расслаблены, как медведь в спячке. Как ты выжил вообще? Тут некоторые думали прыгнуть за тобой и свалить — но не под этой перестрелкой.

— Есть идеи, как нам прорваться?

— Нужно валить Армода! Он рисует невмы, так часто, словно у него не плашка, а том памяти!

— Они на нас не влияют, Адриан. Но его черти устали, а магия невм позволяет им высасывать из организма все соки.

— К тому же — у него явно твой кодекс.

Я отмалчиваюсь, оценивая ситуацию. Взлететь по параболе и спикировать на Армода? Нет, его-то трон под бетонным куском крыши. Уточняю по гранатам (пусто) и понимаю, что у нас не осталось ничего, что может его обвалить. Прорваться вперёд, вспоминая капрала Ричарда Л. Дженкинса? Опасно. Может, «шлем ужаса» и защищает от лазеров — но опасность представляют не только они. Выстрелы разрушают палаты: осколки стекла, керамики и паркета летят во все стороны, а куски стен с завидным постоянством вываливаются куда-то наружу.

Я чувствую слабое удивление. Нет, не из-за того арсенала, который накопили культисты — скорее из-за того, что местный ОМОН ещё не вязал нас в морские узлы. Или уже готовится узнать? Сеть переполнена какими-то пустыми новостями про котиков, так что остаётся обратиться к той, что следит за происходящим со стороны. Набираю мнемотехника и вжимаюсь в баррикаду, не забывая постреливать снятым с трупа лазерным пистолетом. По барабану, попаду или нет — нужно поддерживать реноме боевитого атамана.

— Ира? Ты на связи?!

— Чего?

— Ты стараешься там, вижу, хорошо.

— Не представляешь даже как.

— Ну это… спасибо!

— Не благодари! Слушай меня, Комнин новообретённый. К вам выдвинулось минимум пять нарядов. Два — обычные патрульные, которые доберутся минут через двадцать. Плюс отряд подавления беспорядков. Плюс — штурмовые гридни.

— Час от часу не легче.

— Не перебивай! Адриан, у вас от силы минут семь чтобы свалить из палат. Постарайся не забыть раненых.

— Только с победой, моя миледи, только с победой.

— Адри…

Но я уже не слушаю. Семь минут? В киберпространстве они будут казаться парой часов.

— Армод! Прячешься на троне сукин сын?

— Приди и возьми, как говорили древние.

Ярость клокочет во мне, и я вскакиваю, помогая в прыжке невмой. Меня пытаются сбить — и наиболее глупые культисты, высунувшиеся из-за баррикад и обломков, пропадают под выстрелами шпилевиков. Прыжок переносит меня прямо к трону — и я пронзаю его мечом.

— Преклонитесь, — хрипло сообщаю я, — и будете жить.

Острая боль в затылке показывает, что сюрпризы на сегодня не заканчиваются. Кстати, о любителе пацанских цитат. Неужели в этом мире сохранилась