— Некий Альмар Каэн просит, чтобы вы его приняли. Он говорит, что вы с ним знакомы.

Королева, которая уже два дня не вставала с постели, нахмурилась. Это ловушка.

— Желаете, чтобы он вошел?

Я даже не помню, кто это. Альмар. Я его точно знаю, но откуда?

Королева заговорила впервые с тех пор, как слегла:

— Да, пусть войдет.

Слуга удивился. Уже два дня Амина никого не принимала. Она не захотела видеть ни друидов, ни Бёли. Ее нашли без чувств в верхней комнате дворца, и с тех пор она не вставала с постели, что-то бормотала и, казалось, с каждым днем все больше теряла рассудок.

Слуга впустил Альмара в покои королевы и молча удалился.

— Амина? — обратился к ней Альмар, подходя к кровати.

Мясник. Это мясник из Саратеи. Яузнаю его голос. Если бы я знала, я бы не позволила его впустить. Что от меня понадобилось этому болвану?

Королева лежала, устремив взгляд к потолку, вытянув руки вдоль тела, и казалась вдвое старше. Она была так бледна, что становилась похожей на мертвеца.

— Вам плохо?

— Чего вы хотите? — перебила королева, не повернув головы. Альмар взял стул и сел рядом с кроватью.

— Я пришел предостеречь вас, Амина.

Так я и знала, это ловушка. Это Эоган послал его. Я не должна позволить ему себя провести. Не надо его слушать. Это предатель. Может быть, это сам переодетый Эоган. Да, это он, точно. Вернулся из страны мертвых, чтобы мстить.

— Предостеречь от Алеи, — продолжал мясник, придвинувшись ближе.

— Алеи?

Амина медленно повернулась к Альмару. Теперь она узнала его. Он был такой же толстый и безобразный, но что-то в нем изменилось. Его взгляд.

Это глаза Эогана. Это не мясник. Что могло бы здесь понадобиться мяснику? Нет! Я точно знаю, это король. Это смерть пришла за мной.

— Вы не должны были бросать ее, Амина.

Это ловушка. Он лжет. Я ее не бросала. Алеа — моя лучшая подруга.

— Вы уехали из Саратеи и оставили ее одну. Она так и не простила вам этого.

Я не могла иначе.

— Но вы не знаете всего, Амина. А я знаю. Она хотела, чтобы вы были только с ней. Поэтому и не простила вам отъезд. Вы были смыслом ее жизни. Это она убила вашего отца, потому что не хотела ни с кем делить вас, Амина.

Это ловушка. Ловушка, ловушка, ловушка! Алеа не убивала моего отца. Нет! Она была моей лучшей подругой.

— Да, моя королева, это Алеа убила вашего отца. Алеа. Потому что хотела, чтобы вы были только с ней. А потом вы уехали. И Алеа разозлилась на вас…

Он лжет. Я не могла иначе.

— С каждым годом становилось все хуже. Она потеряла рассудок. У нее было одно на уме. Отомстить. Отомстить вам.

Замолчи, Эоган! Замолчи! Я знаю, что это ты!

— А теперь у нее есть для этого средства. Теперь она может вас убить!

Это ты хочешь меня убить, Эоган! Предатель! Алеа была моей лучшей подругой! Ты лжешь!

— И потому вы должны меня выслушать, Амина, я пришел предостеречь вас, потому что я знаю… Я один могу вас спасти от Алеи…

Замолчи! Оставь меня!

— Она хочет убить вас, Амина…

Замолчи!

— Прикончить вас!

Королева вдруг с воплем подскочила в постели. Ее глаза налились кровью. Трясясь всем телом, она бросилась на мясника.

— Замолчи! — взвыла она, хватая его за горло.

Альмар повалился со стула. Падая, он попытался ухватиться за маленький столик у кровати, но только увлек его за собой и тяжело рухнул на мраморный пол. Но Амина не ослабила хватки. Ее пальцы сдавили его шею, она пыталась его задушить, ее глаза сверкали ненавистью и безумием.

Мяснику стало нечем дышать, и он принялся отбиваться. Он не чувствовал боли, но знал, что если не вдохнет воздух, то может умереть. А если он умрет, то не исполнит волю Хозяина. Он должен справиться. Но злоба королевы удесятеряла ее силы, и Альмар не мог вырваться. Внезапно, пытаясь подняться и опираясь на пол, он нащупал что-то острое. Наверно, осколок разбитой вазы, упавшей со стола. Ни секунды не раздумывая, он схватил черепок. Сжал его — так, что порезался, но не почувствовал этого. Он поднял руку и яростно, со всей силы ударил королеву в шею. Кусок фарфора глубоко вонзился в горло Амины, она повалилась на бок. Альмар встал на колени, повернулся к королеве и снова ударил. Острый конец пронзил глаз жертвы до самого мозга. Королева мгновенно испустила дух, ее лицо залило кровью. Но Альмар, ничего не соображая, продолжал бить. Он вынимал черепок, заносил над головой и вновь ударял мертвую королеву в лицо. Как заведенный. Он бил и бил, не думая, сколько еще это продлится. Чем больше он бил, тем сильнее брызги крови возбуждали его. Вскоре лицо королевы превратилось в кровавое месиво. И когда вбежала стража, чтобы схватить убийцу, он по-прежнему наносил удар за ударом.

Белые волны Джар куда-то несут меня. Я пустилась в это путешествие не по своей воле. Я могла бы остановить поток, удержать себя и даже покинуть Джар, но я хочу знать, кто зовет меня. Может, это моя валчица. Имала. Теперь она так далеко. Или Киаран. Может, он сейчас сказал мне не все, что хотел.

Я скольжу. Позволяю вести себя. Это ни день, ни ночь, я в вечной стране Джар. Мгновение, а может вечность, не знаю, сколько прошло времени. Брат мой, Тагор, как ты чувствовал это, когда жил в Сиде? И как ты чувствуешь это теперь? Туатанны научились жить в новом мире. А мы? Научимся ли мы жить вместе в этом столь древнем мире?

Я двигаюсь медленнее. Кажется, я узнаю это место. Ну да. Врата миров. Именно здесь… Нет, не могу поверить. Это он позвал меня! Он!

Фелим! Он здесь. Передо мной. Друид. Карон Катфад. Тот, кто подарил мне жизнь. И умер дважды.

— Здравствуй, Алеа.

Я знаю, чего ему стоит прийти сюда. Пройти через дверь. Надо говорить быстро.

— Здравствуйте, Карон.

Я называю его прежним именем. Которое он носил, когда встретил мою мать.

— У меня мало времени, Алеа. Но то, что я скажу, очень важно. К несчастью.

— Слушаю вас, друид.

— Ты можешь говорить отцу «ты», Алеа.

Мой отец. Я должна сдержать слезы. Он не должен видеть, как я плачу.

— Слушаю тебя.

— Маольмордха. Ты должна найти Маольмордху.

— Я помню это, Карон. Как я могла забыть?

— Слушай, Алеа. Ты должна быстрее найти его.