– И?

– Мы можем позвать греков на службу! Дать им хлеба в учет платы на первое время, дать им землю в устье реки. И пусть возведут хотя бы малую крепостцу! Она станет нашим первым торговым постом, и одновременно мы возьмем устье реки под контроль! А камень для стройки они смогут взять на развалинах старого города или, в крайнем случае, налепят глиняных кирпичей. Зато у нас появятся свои мастера-каменщики, которые уже позже обновят стены всех хазарских укреплений. А Калинник заложит уже наши, точнее, ваши княжеские верфи!

Ростислав долгую минуту смотрел мне в глаза, после чего веско произнес:

– Отправляйся в Херсон, ищи месторасположение древнего Танаиса, набирай византийских мастеров. Даже если не получится с Белой Вежей и нашими поселениями на Дону, свою крепость в устье реки и свои верфи я желаю!

На мгновение прервавшись, князь продолжил уже совершенно иным, как мне показалось, несколько восхищенным голосом:

– Андрей, тебя послал мне сам Господь! Если у тебя все получится, знай: награда тебя ждет воистину княжеская!

И вот я нахожусь на старых херсонских верфях, в компании искренне радующегося нашей встрече мастера. Видимо, надеется на очередной заказ – и, к слову, его надежды небезосновательны, даже очень небезосновательны… Тем более, судя по угощениям, корабелы сейчас явно не жируют.

На крепко сбитом и тщательно отшлифованном деревянном столе в глиняных мисках покоятся несколько тонких хрустящих лепешек, приправленных сверху душицей (херсонцы кладут ее буквально во все), и крупно нарезанный белый овечий сыр, манури. Также нас ждут глиняные бокалы со сладким, по греческой традиции разведенным водой вином… и все. Не слишком густо для Светлой седмицы, когда во все дни нет строгого и обязательно поста. Между тем жадности в мастере я до того не замечал…

Словно в ответ на мои мысли, Калинник нахмурился, сурово поджав губы, после чего резко сказал что-то показавшейся в дверях женщине. Сев напротив меня, корабел примирительно произнес:

– Не обессудь, стратиот, за скудость пищи. Сейчас приготовят рыбу.

«Не мясо, рыбу. Ну, голубчики, от моего предложения вы точно не откажетесь…»

С улыбкой подняв чашу с вином, я торжественно поздравил грека:

– Христос Воскресе!

– Воистину Воскресе!

Дождавшись обязательного ответа и с удовольствием осушив чашу, я закидываю в рот большой кусок сыра и ломаю еще теплую, аппетитно хрустящую лепешку.

– Как я могу судить нуждающегося, мастер! Ведь сказано в Священном Писании… Дословно не процитирую, но ты ведь помнишь ту евангельскую историю о женщине, пожертвовавшей в храме две лепты – последние, что у нее были, – и богаче, подавшего обильно? В глазах Господа жертва бедной женщины была выше, ведь она отдала последнее, в то время как богач делился лишь малой толикой своих богатств. Так вот и я с большей гордостью вкушаю твое угощение, чем если бы меня потчевали наши купцы.

Судя по лицу Калинника, не особо умеющего скрывать свои чувства, сейчас он испытал одновременно и облегчение от моей адекватной оценки его гостеприимства, и в то же время стыд из-за своей нужды. Пожалуй, стоит его немного подбодрить:

– Мастер, вы построили замечательные либурны, отличные суда! Всего четыре корабля сумели справиться со всем касожским флотом, утопив и сжегши пять десятков кораблей!

Польщенный грек поднял чашу:

– Одни корабли не смогли бы выиграть битву. Я слышал о вашей победе в бухте Епталы и горжусь знакомством со столь великолепным тактиком и полководцем, как вы!

– Не прибедняйтесь, мой друг! Я уверен, что ваши либурны отлично нам послужат. Они превосходно показали себя в бою с ладьями касогов, у них высокая скорость и маневренность, а какова их управляемость при таране?! С помощью катапульт мы подожгли многие суда противника. И если честно, мне кажется, что ваши либурны смогли бы потягаться даже с тяжелыми ромейскими дромонами!

Собеседник поджал губы при упоминании о возможном столкновении с византийским флотом, но, прежде чем я успел извиниться, он философски подметил:

– Так ведь либурны и прославились в битве при мысе Акций. Флот Марка Антония, бывшего сподвижника Юлия Цезаря, включал в себя множество крупных кораблей, некоторые из них были значительно больше современных дромонов. Так называемые эннеры и децимремы, они имели четыре и пять рядов весел. Их было невозможно протаранить – борта внизу оковывались сталью…

Тут я мысленно присвистнул.

– …а захват исключался из-за многочисленности абордажных команд. Но флот Октавиана Августа, наследника и племянника Цезаря, под командованием Агриппы легко разбил Антония: легкие, быстроходные и маневренные либурны уходили от лобовых атак, стремительно обтекая противника и одновременно забрасывая врага зажигательными снарядами. Сами же они за счет своей высокой скорости были крайней сложной мишенью для катапульт Антония…

Я с удовольствием выслушал рассказ мастера, активно мотая на ус опыт античного флотоводца Агриппы – вполне возможно, он мне еще пригодится.

Осушив кубок, Калинник с плохо скрытой надеждой спросил:

– Вы смогли убедить князя построить больше либурн?

– Нет.

Как кажется по глазам корабела, в его душе умерла надежда, но я поспешил ее воскресить:

– Я убедил его в большем: заложить верфи и пригласить вас вместе с мастерами строить для него корабли, став также и подданными Ростислава.

Не сумев удержаться от легкого щегольства, я назвал тмутараканского правителя по имени, а ведь для этих мест это многое значит. В частности, называть своих владык неофициально, пусть и в застольном разговоре, может позволить себе лишь пьяный глупец… Или приближенный к правителю, весьма влиятельный человек.

Которым я, по сути, теперь и являюсь.

Грек всерьез задумался. Калинника можно понять: одно дело получить жирный заказ, который мог бы поправить его текущее бедственное положение, и совсем другое – сорваться с какого-никакого обжитого места, перевезти семью, начать все с нуля… К тому же кто может гарантировать, что в своих владениях тмутараканский князь не заставит своих новых подданных строить ему флот силой? Все это было написано на лице корабела так явно, что я постарался как можно быстрее развеять его сомнения:

– Я даю свое слово, что получать за работу вы будете не меньше, чем если бы рубили либурны в Херсоне. Более того, на новом месте князь обеспечит вас хлебом в достатке, не взяв за то ни единой монеты, и освободит от любых податей на пять лет.

Лицо византийца посветлело при упоминании об отсутствии налогов – и тут же его глаза подозрительно сузились:

– На новом месте?

Я заговорщицки улыбнулся собеседнику:

– Мастер, вы слышали о Танаисе?

Калинник удивленно приподнял брови:

– Конечно, слышал! Боспорский город, самый северный из наших…