– Ручаюсь, что слово Ростислава крепче камня. Если он его дал, то назад уже хода нет…

Засиделись мы в библиотеке, а между тем закат на море, как и наступающие за ним сумерки, весьма скоротечен. Когда мы покидали здание, небо еще освещалось солнечными лучами, а сейчас уже город погрузился в сумерки. И под их покровом из узкого проулка нам навстречу резко шагнул целиком закутанный в плащ мужчина, чье лицо прикрывает капюшон. Я резко тормознул, придержав рукой Александра, и услышал за спиной торопливые шаги. Обернулся и увидел, как сзади к нам поспешно приближается еще один, точно так же плотно запахнувшийся в плащ человек.

Правой рукой я привычно потянулся к ножнам, но пальцы ухватили лишь воздух – в Херсоне запрещается носить при себе мечи. Лишь нож, который обязательно держит при себе любой рус или славянин и который всегда висит справа…

– Андреас!!!

Окрик Александра предупредил меня в последний момент: оба нападающих резко бросились к нам, и тот, кто встретил нас в переулке, оказался ближе. Безоружный юноша попытался было дернуться вперед, но я грубо отпихнул его в сторону, одновременно шагнув навстречу противнику. А он достал из-под полы плаща длиннющий клинок, в добрый локоть! Явно не короче римского гладиуса, только тоньше. Блеск стали на мгновение заставил мое сердце дрогнуть.

Стремительный, резкий поставленный укол, нацеленный в живот! Скорее инстинктивно, заученно на бесчисленных тренировках, нежели осознанно, я шагаю влево и вперед, одновременно ударив по вооруженной кисти, отклонив клинок в сторону. В ту же секунду я рванул свой нож правой, вскинув руку. Его лезвие пробороздило сухожилия локтевого сустава врага с внутренней стороны. Не меняя обратного хвата, я резко вонзил его острие в шею нападавшего.

Противник захрипел, из неприкрытого капюшоном рта брызнул фонтан крови. Спиной ощущая стремительное приближение второго убийцы, я, как мог, быстро развернулся, потянув за собой насаженного на нож врага, и толкнул его навстречу подельнику. Как раз вовремя – последний уже вскинул свой клинок…

Убийца замедлился, потерял лишнюю секунду, отбрасывая от себя тело неудачливого товарища. Перехватив нож, я прыгнул вперед, сократив дистанцию и нивелировав преимущество его более длинного клинка. Резкий взмах – и лезвие моего ножа чиркнуло по горлу убийцы. Обратным движением я с силой вонзил его в солнечное сплетение врага.

– Андреас…

Сидя на мостовой, белый как смерть Александр круглыми от ужаса глазами смотрит перед собой. Похоже, вся схватка на самом деле заняла всего несколько мгновений. Между тем парень указывает пальцем на мой правый бок – опустив глаза, я вижу длинный глубокий порез и, словно по какой-то команде, начинаю ощущать под ребрами сильное жжение.

– Зацепил, сволочь…

Выше по улице послышались чьи-то крики и топот приближающихся стражников, что-то возмущенно кричащих. Схватив парня за руку, я помог ему подняться и негромко бросил:

– Бежим! Не стоит мне встречаться со стражниками, похоже, катепан решил все же с нами побороться…

Июнь 1066 г. от Рождества Христова

Окрестности Белой Вежи

Узкий, хищный нос ладьи весело режет водную гладь Дона под дружные взмахи гребцов. Ветер бьет в лицо, неся с собой здорово охлаждающие водяные брызги – солнце в начале лета неожиданно жаркое. Над головой кричат донские чайки, а впереди виднеются белокаменные стены некогда одной из сильнейших хазарских крепостей… Хорошо!

– Половцы!

Заслышав клич дозорного, по моему настоянию забравшегося на самый верх мачты и уже там привязавшего себя к стволу веревками, я крепко выругался сквозь стиснутые зубы. Опять…

– Лучники!

Я решил не рисковать уцелевшими либурнами при проходе по Дону, вместо этого мы построили три крепкие набойные ладьи. И если вся абордажная команда в настоящий момент занята греблей, то по два десятка «английских» лучников постоянно дежурят на крытых дощатых палубах. И сейчас, спустя всего пару секунд после моей команды в небо взвились срезни. Сердце не успело сделать три удара, как они врезались в группу всадников, неосторожно подобравшихся слишком близко к правому берегу. Половцы даже не попытались ответить, лишь с диким визгом и проклятиями бросили коней в галоп, оставив на земле несколько раненых и убитых.

– Вот вам гостинчик от русской дружины!

В крепости уже заметили наше приближение. Ее ворота открылись, и в нашу сторону рысями пошел отряд всадников числом два десятка. Не желая слишком приближаться к замку, я развернулся к кормчему и жестом указал на крохотный пляж всего в сотне метров от нас:

– Причаливаем, Макар!

Кормчий понятливо кивнул, и над рекой раздался его властный, громкий голос:

– Левый борт – суши весла! Причаливаем!

Ходящая по Дону троица бывалых кормчих, старшим которой и является Макар, отлично понимают друг друга – не раз водили купеческие караваны по реке. Правда, в последнее время путь стал слишком небезопасным из-за кровопролитной степной войны и резкого усиления половцев, но я хочу в скором времени все изменить… Вот и сейчас кормчие сноровисто повернули ладьи и неспешно повели их к отмели, куда уже направились всадники Белой Вежи, пока кажущиеся совсем крохотными из-за разделяющего нас расстояния…

– Гой-еси, гриди! Добром встречаете аль худом?

Старший над беловежскими ратниками воин, крепкий, могучий десятник поперек себя шире в плечах, с уже посеребренными сединой волосами, гулко ответил:

– И ты будь здрав, воевода! А добром иль худом встречать будем, так то зависит, с чем вы пришли!

Располагающе улыбнувшись, я продолжил играть свою партию:

– С добром пришли, с добром! Князь Ростислав Владимирович за дружину свою беловежскую душой болеет! Как, говорит, там мои соколики-то в степи справляются?! Так что жалованье прислал своим воям да воеводу нового!

– Это кого же?!

Всадники с недоумением воззрились на меня, хотя до того, при словах о жалованье, я видел в их глазах живой блеск. Это хорошо!

– А меня и назначил. Может, слышал ты про Андрея Урманина? Так это я и есть.

Последние слова я бросил особенно веско, убрав из речи напускное радушие и добавив в нее металла. И судя по удивлению и смятению на лицах гридей, про меня они точно слышали.

Несмотря на попытку убийства, катепан в дальнейшем никаких активных действий не предпринимал, так что мой порезанный бок успешно зажил. Честно говоря, я в принципе и не мог быть уверенным в том, что напавшие на нас убийцы не были простыми разбойниками, но я нутром чуял, что византийская администрация замешана в покушении. Тем не менее без веских доказательств я не спешил с обвинениями, да и вообще, момент для разбирательств с ромеями был совершенно неудачным. Я ограничился тем, что столовался только у Горислава и всегда ходил по городу в сопровождении сильной охраны…