– Мы хотим его восстановить. Отстроить каменную крепость, большой порт, верфи… Мы хотим пригласить не только вас и ваших мастеров, но и каменщиков, да и просто любых желающих, кто хотел бы попробовать построить жизнь на новом месте. Как думаете, люди отзовутся на призыв князя?

Грек внимательно и серьезно посмотрел мне в глаза.

– Если слова об отсутствии податей не ложь и вы действительно будете кормить людей первое время, к вам прибежит едва ли не весь Херсон. – Сокрушенно покачав головой, собеседник продолжил: – Базилевсы выжили из ума. После царя Василия лишь Исаак Комнин был действительно выдающимся правителем, пытавшимся поставить знать на место, возродить армию и флот, поддержать народ. Правил он, увы, недолго, и, боюсь, его болезнь имела не естественное происхождение, а была следствием действия яда. А кто еще? Бессердечный Константин, брат Василия, начавший давить людей поборами и окруживший себя вороватыми льстецами? Отравитель и убийца Михаил Пафлагон? Трижды женатый Константин Мономах или настоящий базилевс, Константин Дука? Разве при каждом из них знать не боролась друг с другом, грабя народ и тут же расхищая казну? Разве каждый из них не давил простых людей все новыми и новыми поборами? Да у нас уже землепашцы перестают трудиться на хорах! Потому что сколько бы земля ни родила, для себя останется так мало, что вряд ли хватит дожить до следующего урожая, если решишься вновь сеять!

На мгновение прервавшись, Калинник с надеждой посмотрел мне в глаза:

– Быть может, нет смысла возрождать старые руины? Что можно найти на месте разрушенного Танаиса, кроме древних камней? А вот Херсон пойдет под руку князя Ростислава, обязательно пойдет, коль он явится под стены города даже с небольшой дружиной!

Калинник говорил с сердцем и, как кажется, с абсолютной уверенностью в том, что сказал. Я с минуту раздумывал над его словами, а после решительно махнул рукой:

– Нет. Пока не время – принятие Херсона означает и борьбу с империей, а мы к этому не готовы. Пока не готовы. Нам нужен и флот, и крепость в устье Дона, причем именно сейчас – вот что я тебе, мастер, скажу. Так что, сам-то пойдешь под руку князя?

Калинник твердо кивнул:

– Пойду.

– Вот и отлично. Поговори со своими людьми, мастер, отправь надежного человека к каменщикам, пусть тихо переговорит и с ними. Но я не хочу, чтобы в Херсоне на каждом углу кричали об исходе в Танаис, не хочу проблем с вашим катепаном, пока я нахожусь здесь с малым сопровождением. Разговаривайте, повторюсь, тихо, так же тихо собирайтесь, и так же тихо мы отплывем на купеческих ладьях – Горислав обо всем знает и обещает помочь. Через три недели к гавани Херсона подойдут наши либурны, они будут сопровождать первую партию поселенцев. Кстати, на месте уже возводят острог и землянки, а к концу лета, даст Бог, вы уже обживетесь. И да, мастер, – мне нужен смышленый парнишка в сопровождение, умеющий читать на греческом и говорить на русском. Найдешь такого?

Византиец согласно склонил голову:

– Мой старший сын Александр, он обучен грамоте и разумеет ваш язык. Но позволь спросить, стратиот, зачем вам такой человек?

– Хочу покопаться в городской библиотеке. Должны же были остаться там хоть какие-то записи о местоположении Танаиса?

– Вполне могут быть. Но, повторюсь, на месте древнего порта мы найдем лишь горы старого камня…

– Мастер! Вы отличный корабел, но, боюсь, не лучший градостроитель! Подумайте сами, где мы возьмем в степи тот самый камень? А между тем его залежей будет достаточно даже в уцелевшем фундаменте!

Аккуратно сложив очередной свиток крупными, натруженными руками, высокий и худощавый юноша, бронзовый от продолжительного нахождения на солнце, отрицательно покачал головой:

– Нет, тут только о закате Боспорского царства в годы нашествия варваров. О Танаисе упоминается лишь то, что город пал после штурма готов, тогда же погибла и Горгипия. Пантикапей позже разрушили гунны, а Бату уничтожили аланы…

Я огорченно вздохнул:

– Негусто. Мы перелопатили практически все свитки, выходит, о Танаисе есть лишь упоминания Страбона, греческого историка?

Сын Калинника кивнул, знакомо поджав губы:

– Выходит, так. Лишь то, что город стоял при впадении одноименной реки Танаиса в озеро. Ну и заодно о его более ранней вражде с Боспорским царством.

Почесав подбородок, я задумчиво заметил:

– Ну, мятеж отдельной колонии может быть обусловлен ее далеким местоположением и, очевидно, сильным варварским влиянием. Возможно, город контролировался скифами или сарматами в указанные годы… А вот про озеро я ничего не понял. Нет там никакого озера в устье Дона, несколько ответвлений в дельте, но ничего похожего на озеро. Может, один из рукавов не имел выхода в Русское море или Страбон его само называет озером?

Мысленно я обругал себя за то, что при подготовке к погружению не удосужился уточнить местоположение античных развалин Танаиса, открытых еще в девятнадцатом веке, а Александр между тем отрицательно покачал головой:

– Греки называли его Понтом Эвксинским и точно знали, что это море. Страбон был великим путешественником…

– …И мы не ставим его авторитет под сомнение. Слушай, Александр, пожалуй, я предоставлю тебе возможность самому решить этот вопрос. Когда прибудем на место, я дам тебе десяток гридей в сопровождение, и ты исследуешь все рукава Дона при впадении его в море. Город погиб в третьем веке, прошло более семисот пятидесяти лет. Много, очень много… Но какие-то следы должны были остаться! Возможно, торчащие из земли каменные блоки. Или хотя бы обширная возвышенность перед впадением реки в море… Там, где мои люди сейчас возводят острог, в устье самого широкого рукава, ничего подобного нет!

Сын Калинника с восторгом закивал, а его глаза загорелись живым огнем, очевидно свойственным будущим археологам. Возможно, благодаря моей задаче он станет первым из них в этом мире.

– Стратиот…

– Ты же помнишь, мы договорились, что ты можешь обращаться ко мне просто – Андреас.

Александр смущенно улыбнулся и с заметным волнением продолжил:

– Скажи, Андреас, это правда, что князь Ростислав освободит нас от налогов?

Я поморщился. За неделю моего пребывания в Херсоне содержание нашего с Ростиславом предложения Калиннику стало достоянием общественности, несмотря на все мои предупреждения. Шила в мешке, конечно, не утаишь, но уже на третий день ко мне стали массово стекаться люди с просьбами взять их на поселение в возрождающийся Танаис. Стражники опасливо и настороженно косились в мою сторону… Но каких-либо резких действий со стороны местной администрации не последовало. Видимо, ее глава, катепан Херсонской фемы, самой северной византийской провинции, просто побоялся хоть что-то мне сделать. Очевидно, опасается, что в случае чего под стенами города покажется горячий тмутараканский князь с той самой малой дружиной и город перейдет под его руку…