Швед продолжал говорить о серийных убийцах и о том, кем они воображают себя, когда делают то, что делают.

Тед Банди.

Дэвид Берковиц.

Джеффри Дамер.

Эдмунд Кемпер.

Бла-бла-бла.

Рённинг все это уже слышал.

Неужели этот карлик Рогер действительно на что-то наткнулся? Что преступник выбирал жертвы случайно? Убивал людей, просто потому что… ему так захотелось?

Это уже что-то.

Это он сможет использовать.

Это же совершенно не вяжется, правда? Неоправданно жестоко?

Сексуальный мотив?

Случайные убийства?

Маньяк?

Он должен позвонить Грунгу. Рённинг почувствовал, как по телу побежали мурашки, когда швед закончил речь и продюсер с наушниками подняла руку, чтобы посчитать до рекламной паузы.

Мунк только вышел на веранду для курения, как у него зазвонил телефон. Он посмотрел на дисплей и решил ответить:

– Привет Марианне, как дела?

– Я собиралась спросить у тебя то же самое.

Как много раз он слышал этот голос. Бывшая жена пыталась говорить не взволнованно, но это у нее не особенно получалось.

– Суета, – сказал Мунк. – Как Мириам?

– Все лучше и лучше, физиотерапевт хвалил ее вчера.

– Хорошо, – отозвался Мунк, зажигая сигарету в ожидании того, что должно последовать за этим.

– Ты уже слышал?

– О чем?

– О свадьбе.

– Она звонила мне, – кивнул Мунк и сразу же пожалел, что взял трубку.

В этот момент тучи, висевшие над городом весь день, на секунду пропустили луч солнца.

У него нет времени на этот разговор, особенно сейчас.

– Что думаешь? – спросила Марианне, по-прежнему с оттенком волнения в голосе.

– Не вижу в этом ничего плохого.

– Ты знаком с ним?

– Нет, а ты?

– Немного.

– И?

Мунк увидел, как Гренли машет ему в окно. Мунк кивнул, показав на свой телефон.

– Ну, он вроде хороший парень. По-моему, Мириам называет его Зигги. Они стояли на лестнице. Видимо, она пока не хочет знакомить его с Марион. Все бы ничего, но все-таки – жениться? Уже? Тебе не кажется, что рановато?

– Кажется, – сказал Мунк, почти не слушая ее.

Ему нужно перенаправить людей, сделать небольшую рокировку. Сейчас в приоритете должна быть семья Иверсен. И провести допросы окружения Курта Ванга. Джазовую группу. У португальца, очевидно, есть судимость.

– …нам делать? – спросила Марианне.

– Что?

– Думаешь, все в порядке?

– Она же взрослая, – произнес Мунк, когда Гренли опять появился за окном. – Я не вижу смысла говорить ей что-то.

– А как же наша внучка? – сказала бывшая жена уже другим тоном. – Мы могли бы дать совет, ты так не считаешь?

– С Марион трудно. Но самое важное – чтобы у Мириам все было хорошо. После всего, через что ей пришлось пройти.

Гренли снова исчез, как и солнце. Весна никак не хотела приходить. Мунк плотнее закутался в пальто, когда раздался звонок на второй линии.

– Но я именно об этом и говорю! Сколько времени прошло? Всего полгода! Она все еще не может нормально разговаривать! Это же важное решение! Тебе не кажется, что ей стоит немного подождать? Полностью прийти в норму?

– Мне пора бежать, – сказал Мунк, когда писк закончился. – Я сейчас очень занят. Я сказал, что в любом случае поведу ее к алтарю, ок? И считаю, что она это заслужила.

На секунду воцарилось молчание, казалось, что бывшая жена собиралась с духом сказать что-то еще.

– Нам стоит беспокоиться, или как?

– Я уже сказал, если она этого хочет, я ее поддержу.

– Нет, я не об этом. О том, что показывают по телевизору. Я так понимаю, ты над этим работаешь? Все эти ужасные убийства?

– Ты же знаешь, я не могу говорить о работе, Марианне.

– Я знаю, Холгер, но все же…

– Нет никаких поводов беспокоиться о чем бы то ни было, – заявил Мунк в надежде, что это прозвучало убедительно.

Писк возобновился.

– Ты же можешь хотя бы намекнуть? Нам следует быть осторожными? Забрать Марион из школы?

– Нет-нет, – сказал Мунк, когда Гренли высунул голову на веранду.

– Можешь ответить на вызов Мии? Я пытался объяснить ей, что ты разговариваешь по телефону.

– Две секунды.

– Холгер, ты тут?

– Послушай, Марианне, – произнес Мунк, сделав затяжку. – Давай позволим Мириам решать самой, хорошо? А что касается остального, нужно жить абсолютно нормальной жизнью. Нет повода для беспокойства. Ладно? Мне пора бежать. Я позвоню тебе позже, передай от меня привет им обеим.

Он положил трубку, не оставив ей шанса ответить, и принял вызов Мии.

– Ты что, перестал брать трубку? – раздраженно спросила Миа.

– Я тут.

– Думаю, это один и тот же человек.

– И на чем это основано?

– Я говорила с парнем из театра, гримером. Он утверждает, что глаза принадлежат одному человеку.

– На рисунках?

– И на кадре из видео. Это могут быть братья, – сказала Миа, не слушая Мунка. – «Братья Львиное Сердце» и все такое, но все-таки нет, я все же думаю, нам стоит исходить из того, что это один человек.

– Хорошо. Ты приедешь?

– Нет, мне надо подумать. Возможно, отключу телефон. Он меня мучает. Надо купить новый.

– Оставь его включенным, ладно? – сказал Мунк, но Миа уже исчезла.

Мунк затушил окурок в переполненной пепельнице, когда телефон опять зазвонил, но на этот раз неизвестный номер.

– Мунк слушает.

– Привет, Холгер, – раздался дружелюбный голос. – Это Лиллиан Лунд. Судмедэксперт. Надеюсь, ничего, что я звоню вам напрямую?

– Да-да, конечно. Чем могу помочь?

– Ну, вообще, есть два момента. Во-первых, хотела сказать, что связь между жертвами подтвердилась. Этиленгликоль. В этом эпизоде доза чуть выше, но сомнений нет. Причина смерти та же самая. На теле тоже никаких улик. Следов борьбы нет, под ногтями ничего. Ну, вы помните, все так же, как и с Вивиан Берг и тем парнем в отеле.

– Хорошо, – кивнул Мунк и все же закурил снова. – Что-нибудь выяснили насчет ран вокруг рта?

– Да, – ответила Лунд, чуть замешкавшись. – Только что получила результаты анализов.